С дружным гоготом мчали меня гуси всё выше и выше, всё дальше и дальше от Земли, всё ближе и ближе к Луне. Пролетев километров тридцать, я почувствовал признаки голода. Извлекаю из жилетного кармана зажигательное стекло, навожу пучок солнечных лучей на ближайшего гуся моей упряжки, и вскоре вкусный запах жареной гусятины распространяется вокруг меня в чистом голубом небе. Ещё несколько секунд – и подрумяненный гусь плавно соскальзывает по шнуру прямо ко мне в руки.
Мне оставалось только повязать вокруг шеи салфетку, вынуть нож и вилку и приступить к обеду. Но тут я с ужасом обнаруживаю, что чемодан, набитый бутылками с нарзаном и боржомом, потерян мною, очевидно, ещё в самом начале перелёта. Отсутствие воды, особенно после жирной пищи, может привести в уныние любого путешественника, но только не меня. Я не растерялся, заставил себя задуматься о печальном, и, как человек а высшей степени чувствительный, сразу залился слезами – вполне достаточным количеством слёз. Мне оставалось только глотать их и благословлять собственную изобретательность, без которой я, несомненно, погиб бы от жажды.
Гусятину я всегда любил. Аппетит под влиянием свежего воздуха разыгрался у меня на славу. Гусь за гусём соскальзывал ко мне по шнуру в прекрасно зажаренном виде, и не пролетел я ещё и четырёхсот километров, как чуть не пал жертвой собственного чревоугодия. Оказалось, не отдавая себе отчёта в том, что я делаю, я поджарил зажигательным стеклом последнего, двадцать шестого гуся моей упряжки. Углублённый в научные размышления, я заметил свою оплошность лишь тогда, когда этот роковой гусь, по примеру его двадцати пяти собратьев по перу, соскользнул в мои дрогнувшие руки. Некому стало нести меня на своих крыльях, и я камнем полетел на далёкую Землю.
Хорошо ещё, что я, по настоянию моей доброй матушки, захватил с собой в дорогу зонтик, на тот случай, если вдруг где-нибудь в межпланетном пространстве меня захватит дождь. Зонтик меня и спас. Ну, конечно, вы уже догадались, что он мне пригодился в качестве парашюта.
Прошло немало времени, прежде чем я решился возобновить свою попытку. На этот раз я полетел уже не на старомодных гусях, а на ракетном двигателе. Он был очень удобно прикреплён к моей спине на манер ранца. Но представьте себе моё навезенье: уже почти в самом конце пути иссякло горючее в моей ракете. И снова, как и много лет тому назад, я стая падать на Землю.
Ужасная мысль, что я могу упасть не на сушу, а в Тихий или Атлантический океан, вдали от друзей и человеческого жилья, заставила мою прирождённую изобретательность работать с утроенной энергией. Сразу же мне на ум пришла спасительная идея. Я скинул с себя пиджак, растянул его пошире и стал дуть на него, как ветер дует на парус, искусно направляя его наверх, в сторону Луны.