Баскервиль лежал рядом и молчал, Ямпольский ценил в нем это больше всего, хоть у Баскервиля хватало других достоинств. Никто в его окружении не умел слушать так, как Бас, поэтому Арсен больше ни с кем не разговаривал. Ну чтобы подолгу.
Кане корсо серого окраса с голубоватым оттенком ему предложил забрать знакомый заводчик. Щенок-отбраковка уже тогда был вдвое крупнее своих братьев и сестер, отбирал еду у родичей, пробираясь к кормушке прямиком по их головам. Это так впечатлило Ямпольского, что он забрал щенка, не торгуясь.
Заводчик клялся, что аномальный для кане корсо рост — это случайность, а Ямпольский был уверен, что врет, наверняка намешано в щенках кровей, видать там родословные клепают в соседнем подвале. В чем бы ни была причина, Баскервиль в холке был раза в полтора больше положенных стандартов. И в длину был больше, и весил как хороший теленок. Но несмотря на свои габариты и устрашающую морду, Ямпольского он принял за главного сразу и безоговорочно ему подчинился.
Нрав у Баскервиля был точь-в-точь как у хозяина, тяжелый и скверный, поэтому жил он в отдельном вольере, больше напоминавшем однокомнатную квартиру, в самой дальней точке поместья Ямпольского. Зато они хорошо понимали друг друга. Подпускал пес к себе только трех из тридцати шести обслуживающих поместье Арсена, и на взгляд Ямпольского, это был отличный процент доверия. Гораздо более высокий, чем люди того заслуживают.
В этом псу повезло больше, чем Арсену, полностью довериться в этом мире Ямпольский не мог никому, кроме разве что Баскервиля. Но Бас не человек, значит процент доверия к человечеству у Арсена равнялся нулю. Поэтому о том, для чего ему нужна жена — молодая, красивая, особенная — не должен был знать никто.
Арсен протянул руку и потрепал лежащую рядом собаку по загривку. Широкая грудная клетка, мускулистая грудь и спина напоминали Ямпольскому его самого. Иногда ему казалось, будь Баскервиль человеком, они могли сойти за братьев-близнецов, и неизвестно, в чем было бы больше сходства, в мышечной массе или в звериной сущности обоих.
— А еще они думают, что от них что-то зависит, представляешь?
Баскервиль наверное такого не представлял, поэтому глухо ухнул несколько раз, отчего тут же в небо взметнулась стайка птиц, и Арсен пожалел, что под рукой нет фотоаппарата. Забавно было бы их заснять на фоне устрашающей морды Баскервиля.
Тут же вспомнилась Эва, точнее, ее работы, в них определенно прослеживался особенный, отличный от других стиль. Ее работы «цепляли», такое Арсен наблюдал у очень немногих, в мире их на пальцах можно было пересчитать, включая его самого.