Здесь же, на ферме… все точно было по-другому.
– Куда мы пойдем? – спросила я.
– Недалеко, – он улыбнулся уголками губ. – Но, для начала, нужно хотя бы выйти из дому.
Идти, действительно, пришлось буквально двести метров, от дома и до водонапорной башни.
– Пришли, – торжественно объявил Тони, я же рассеянно оглянулась по сторонам.
– Эм… и что мы будем здесь делать?
– Лезть на верх, – он указал пальцем в небо и тут же на лестницу, приваренную к опорам башни. Никаких привычных ступеней, только балки, уходящие в высоту.
– О, нет! – я сразу отступила на шаг, оценивая развлечение. – Она, конечно, не очень большая, но я никогда раньше не занималась подобным.
На что Тони ответил уверенно и непоколебимо:
– Ты лезешь первая, а я следом, буду страховать. Обещаю, не пялиться на твою задницу.
Уже через пять минут, я поняла, что Тони беспринципно солгал. С моей пятой точки он не сводил глаз на протяжении всего подъёма.
– Я же обещал страховать, – выдал он в свое оправдание, когда я в очередной раз взглянула вниз и высказалась о его наглом обмане.
Наконец, я выбралась на крышу. Пальцы ломило от непривычной нагрузки, а дыхание сбилось так, что свои первые мгновения наверху я просто стояла на четвереньках, не поднимаясь, и пыталась отдышаться:
– Да уж… ты знаешь, как поразить девушку! – выдохнула я Хоупу, когда он протянул мне руку, помогая подняться.
– Я ещё не начинал, – ответил он, вновь указывая направление куда смотреть.
Буквально в паре метров на площадке крыши был расстелен широкий плед, лежало теплое одеяло и несколько мелких подушек.
– Это на случай, если ты замерзнешь, – произнес мужчина. – Пойдём, я хочу тебе кое-что показать.
Заворожена необычностью происходящего, я послушалась, даже не съязвив ничего по этому поводу. Стоило мне усесться на плед, как Тони тут же набросил одеяло мне на плечи, и сам сел рядом так, что наши плечи соприкоснулись.
– Нужно смотреть во-о-н туда, – он указал на кромку горизонта. Туда, где сейчас пылало всеми оттенками красного, желтого, оранжевого заходящее солнце. – Такого никогда не увидеть в городе. Мешают бесчисленные небоскребы, а здесь нет ничего, что могло бы испортить момент. Прислушайся? Слышишь?
Я честно попыталась это сделать, но, кроме дыхания Хоупа, которое казалось таким близким, ничего не заметила.
– Не слышу, – с горечью призналась я. Даже цикады и те умолкли.
– Именно. Полная тишина, исчезающее солнце и медленно опускающаяся ночь.
Действительно, красота. В такие моменты, я жалела, что не художник или фотограф, и не могу запечатлеть красоту вечера. Слишком ярким он был и, одновременно, зябким. Вместе с ночью на землю спускался и холод.