Сколько же она мечтала! Сколько придумывала! Сколько вариантов сочинила! Это были несбыточные фантазии, не имеющие ничего общего с реальностью. Теперь же пришло озарение и полное понимание того, насколько сложная их ситуация в целом.
Без права на ошибку. Слишком много важных моментов вдруг всплыли из ниоткуда: родственные взаимоотношения матерей, дружба братьев, сплетни соседей. Это вам не служебный роман, где уволился и ушел вдаль, не заботясь о мнении окружающих. Если совместная жизнь с Вадимом не сложится — пострадают все, вне зависимости от. А потому стало страшно.
Но больше всего давило другое. Илона осознала, что любила все эти годы не того Разумовского, каким он был на самом деле. Она выдумала образ доброго, ласкового, нежного мужчины, а получила в итоге прямолинейного, неотесанного с толикой грубости мужика.
Говорят, что дети непроизвольно копируют родителей и перетягивают модель их поведения в свои семьи. И это действительно так, но не всегда. Лона искала антипод собственного отца. Жесткость, малоэмоциональность и холодность вызывали отторжение, а не смиренность.
Да, Вадик не был таким уж деревянным, но вспышки гнева — пугали, а давление и непреклонность вызывали ступор и желание сопротивляться.
Она не цеплялась за работу и не мечтала о карьере, но и превращаться в домохозяйку не хотела. К двадцати восьми годам ее жизнь уже имела определенный уклад. С легкостью изменить привычный ритм жизни человек способен только во имя сильных чувств или высоких целей. А у Илоны корабль по имени «любовь» дал крен.
Очень сложно было признаться самой себе, что ошибалась столько времени и страдала от иллюзий. Редкие встречи, краткие диалоги, влюбленность родом из детства — все это сформировало некий идеал. Именно его она желала всем сердцем. Правда же вырисовывалась в виде особи противоположного пола переполненной тестостероном и желающей обеспечить себе комфорт с удобствами.
Ответить на вопрос о том, что именно ее не устраивало — не могла.
Странно. Ведь быть вместе, родить от него ребенка, иметь возможность просто дышать рядом — вот о чем бредила годами, а когда получила — растерялась. Одно знала точно: ее не устраивало такое предложение. Как ласка против шерсти.
Вечером того дня ей стало окончательно ясно, что ни в какой Вильнюс она не поедет. Позвонил Разумовский. Впервые за все годы. Разговор, который начался очень приятно, закончился для Илы полным крахом надежд.
— Ты с увольнением решила вопрос?
— Не совсем. Договорилась работать по удаленному доступу.
Молчание стало покалывать тоненькими иголочками по рукам.