.
Да, грубо. Зато доходчиво. Он и после этих слов не нежничал. Никогда в истории человечества власть не устанавливалась добром и лаской. Только силой. Вечером был кнут, а пряник с утра. Довел ее так, что кончила несколько раз подряд. В себя потом полчаса приходила, не меньше.
Разумовский лежал на боку рядом и наслаждался, глядя на Лону. Гладил юное тело, целовал маленькие ладошки, пальчики по одному. Рядом с ней он забывал, что разменял уже пятый десяток. В голове появились планы и цели на будущее. Захотелось вдруг частный дом и собаку лабрадора. Такая себе идеально-незатейливая картинка из журнала.
Впереди маячил муторный день: оформление рабочей визы для Малой; покупка билетов на самолет; предстояло так же заехать в налоговую, чтобы уладить некоторые моменты по фирме. Но все это не перекрывало нудотный вопрос, мучающий со вчерашнего дня. Зачем вырубила телефон и где была в это время?
— А что с компом случилось? — спросил первое, что пришло на ум.
— Я когда его у Алевтины Васильевны забрала, спускаясь по ступенькам, стукнула о перила случайно. Перестал работать порт для мышки.
— Если хочешь, я могу получить с ремонта. Все равно буду мотаться по городу.
Илона открыла глаза, и, подумав, осторожно объяснила:
— Тебе не отдадут. Мне его одноклассник сделает. Он работает там. Бесплатно, по старой дружбе.
— Даже так?
— Ну а чего бы я везла его в центр города?
— Поедем вместе. — Сообщил свое решение в ответ и поцеловал в висок.
— Откуда в тебе столько ревности? Все мужчины собственники, но не настолько же…
— Ты многого не знаешь, Лона. А относительно тебя — расклады изменились. — Сказал честно, как есть.
— Держи себя в руках, пожалуйста. Все хорошо, когда в меру.
Вадим и сам бы рад был избавиться от тяжести в душе, но не мог. Разве возможно это контролировать? Хотел бы он посмотреть на такого человека!
— Лапуль, не обещаю. Я не куколд и никогда им не стану. — Коснулся губами ее плеча. — Со временем приноровишься. Мы сейчас экстерном пройдем притирку, и все наладится.
— Подстраиваться и приспосабливаться надо вдвоем. Если это буду делать только я — ничего не выйдет, Вадь.
Разумовский внимательно посмотрел на Лонку. Не понравились ему такие слова, хоть и были вполне себе справедливы. Только он уже далеко не мальчик, а потому меняться поздно. Да и вообще, это женский удел — прогибаться под мужчину, а не наоборот. Он и так поступился своим требованием по поводу работы. А Илка вместо того, чтобы принять его великодушие с благодарностью, пытается продавливать другие моменты. Где бл@дь она была вчера?!