– Тогда пусть Ясна уйдет в свою комнату, а мы с вами подождем, он скоро будет здесь.
– Нет! – решительно отказался Амьер. – Ясну я отвезу в свой дом и вернусь.
– Амьер, пожалуйста, прошу тебя, – взмолилась Ясна, – позволь мне остаться здесь, я так давно не была дома, не видела отца.
Но Амьер был непреклонен, уговоры жены и тестя на него не действовали. Когда Ясна попросила забрать вещи из своей комнаты, он ответил, что в состоянии ей купить все, что она захочет. Ясне ничего не оставалось, как подчиниться.
Обратно, в дом Амьера Ясна ехала, еле сдерживая слезы, муж сидел, стиснув зубы, и, правя двуколкой, молчал и о чем-то мрачно думал, не обращая на девушку внимания.
Войдя в дом, Амьер, в отличие от замка, сразу же представил Ясну перед прислугой своей женой и хозяйкой. И распорядился поселить ее в комнаты смежные с его покоями.
Амьер уехал, а Ясна ушла к себе в комнаты. Ей не хотелось никого видеть. Бездушность и жестокость мужа, казалось, выпили из нее последние силы, она, не раздеваясь, улеглась на кровать, свернулась комочком и тихо плакала. Увидеть больного отца, побыть рядом с ним совсем немного и уехать, не надышавшись родным домом, было горько и несправедливо. Если Амьер вернется и велит вместе с ним немедленно уйти обратно в замок, это будет для нее просто невыносимо. Ясна тоскливо думала, что ее семейная жизнь просто ужасна, муж не любит ее, ему на ее чувства и желания глубоко наплевать. А у нее нет ни сил, ни возможностей хоть как-то ему противостоять. Что она может сделать? Он все что угодно, а она нет. Физически она намного слабее, словесные баталии с ним она тоже проиграет, все законы на его стороне, перед мужем она бессильна. Никто не защитит ее от него, даже мифический дед никак не проявился, когда ей грозила смертная казнь, хотя он, наверное, мог бы хоть как-то помочь ей. Отец сказал, чтобы она ушла к себе в комнату, когда появится этот дед. Значит, он не хочет с ней знакомиться? Или она все не так поняла, и после разговора с Амьером, ее бы пригласили для встречи с дедом? Что ж теперь гадать, коли Амьер как всегда решил все по-своему. Она всего лишилась – любви, уважения, защиты, даже детей, которые, возможно, утешили бы ее в этом кошмарном браке. Ее ровесницы имеют не по одному ребенку, а ей никогда не стать матерью. От всего этого хотелось выть и не хотелось жить. Зачем, для кого нужна ее жизнь? Детей у нее не будет, Амьер не допустит рождения эт-деми. Ему полукровки не нужны. Хотя ее дети даже не будут полукровками, как сказал муж, в них не будет его крови. Таким образом волероны оправдывают жестокость и равнодушие по отношению к своим же детям? В каземате она почему-то решила, что любит Амьера. Но, похоже, ее любовь все-таки не выдержит жестокого отношения к ней мужа. Да и любовь ли это? Она всегда считала, что это светлое, теплое чувство. А в ее непонятной, болезненной тяге к Амьеру разве есть что-то светлое и теплое?