Ясне пришла в голову мысль – кто отец тети? Сейчас сестре отца тридцать два, она могла быть дочерью, как Тихона, так и волерона. Отчего-то же тетка долго не выходила замуж. Вот интересно, почему?
После ужина Амьер зашел вслед за Ясной в ее покои. Она прошла к окну, за ним была темнота, но Ясна знала, что там шумят золотые и багряные деревья, на клумбах сохнут цветы, воздух наполнен запахами прелой листвы, сырой земли, костром. И этот родной, такой знакомый терпкий аромат осени был для Ясны сладок, до слез мил и приятен. А стылый, хрустальный, временами туманный, воздух в горах был для нее горек, он пах одиночеством, отчаяньем, обреченностью.
Девушка вздрогнула – на ее плечи опустились руки и хриплый голос над ухом произнес:
– О чем задумалась?
– О том, что у меня даже в этом доме, который для меня чужой, ощущение родного тепла, – ответила Ясна, рассматривая отражение Амьера в окне.
Он наклонился и прижался губами к ее макушке.
– Перейдем, может, в спальню? Тебе помочь раздеться, – проговорил Амьер, в волосы Ясны, гладя ее плечи горячими ладонями, – или сама справишься с пуговками?
– Скажи, Амьер, – почему-то разозлилась Ясна, – я знаю, что в вашей Лаберии люди на положении рабов. Их можно безнаказанно убивать, насиловать. Ты насиловал женщин?
Амьер замер, поднял голову, затем проговорил, глядя на их отражения в окне:
– А если и так, то что это знание даст тебе? Станешь меня еще больше бояться? Зачем ты все портишь? Я старался быть сегодня таким, каким бы ты хотела меня видеть. А ты ищешь повод, чтобы еще больше меня ненавидеть, чтобы вызвать у себя еще большее отвращение. Зачем? Ты не знаешь про нас многого, не понимаешь, что некоторые вещи просто неизбежны для волеронов и даже если не нравится, то приходится делать.
– Что? – удивилась Ясна, и, криво усмехнувшись, сказала. – Ты, наверное, плакал от жалости, когда насиловал?
Уже сказав эту фразу, девушка пришла в ужас. Что на нее нашло?
– Нет, у тебя сегодня явно несварение желудка, желчь так и лезет из тебя. С какой целью ты испытываешь мое терпение? Поверь, оно уже на грани, – ответил Амьер, сжимая до боли плечи девушки.
– Я сама не знаю, почему мне это пришло в голову, зачем я спросила. Ты весь вечер старался, а я ждала подвоха. Таким ты пугаешь меня еще больше. Я не понимаю, с чего ты такой терпимый, вежливый?
Амьер развернул Ясну к себе лицом и, глядя в ее глаза, сказал:
– Не ищи подвоха, прошу тебя, я уже все объяснил.
– Ах, да, ваша богиня может обидеться.
– Я могу обидеться, что ты не ценишь мое стремление наладить наши отношения.