Я усмехнулась.
— Кроты?
— Когда-то они жили под землей, в горах, а потом вышли на поверхность. Зачем отрезала волосы? — перевела она тему. — Коса получается только до плеч, и волосы из нее торчат. Теперь только эльфийскую косу и заплетать, но это так по-детски.
Я отстранилась и потрогала голову. Нахмурилась и сказала:
— Это обычный колосок.
— Это эльфийская коса, — настаивала Ив. — Колосок — это о растениях.
Я рассмеялась, но смех быстро прервался. Любое веселье и беззаботность не длились долго, а только напоминали, что время неумолимо ускользает.
Между деревьев светлел просвет, но там никто не появлялся.
* * *
— Снова ложишься с закатом?
Ив вошла в пещеру со стопками листов и направилась к сумкам. Я поерзала на твердой земле, удобнее устроила голову на седле Тоджа и ответила:
— Проснусь раньше.
Несмотря на желания, заснуть удалось не сразу. Ив тоже улеглась, но долго крутилась, шумно вздыхала. На улице стемнело, лес заполнился пугающими ночными звуками. Казалось, где-то в углу пещеры тоже что-то крохотное скреблось. Шорох вызывал неприятные чувства, зато отвлекал от тревожных мыслей. Еще два дня — и мы с Ив продолжим путь на север. Живы ли ребята?
— Они в гильдии Справедливости, — прозвучал голос Ив.
Я перевернулась на другой бок, но в кромешной темноте не увидела эльфийку. Могла только догадываться, где она и что делает. Почему-то казалось, что Ив тоже лежит на боку и смотрит в мою сторону.
— Кто?
Птица, а может, летучая мышь промчалась у самого входа. Ветер шумел листвой, в углу кто-то продолжал еле слышно скрести по камню.
— Мои родители, — ответила Ив.
А я уж подумала, что она заснула.
— Ты не рассказывала о них. Не хотела?
— Мы почти не общаемся. Поддерживаем деловые отношения. Поддерживали, — исправилась, — теперь этого не будет.
— Если я поинтересуюсь подробностями, ты снова на меня разозлишься? — на всякий случай уточнила, хотя прекрасно понимала: Ив не подняла бы эту тему, не будь у нее желания ее поднимать.
— Не разозлюсь, — ответила тихо, но продолжать не спешила. Помолчала недолго, что-то почесывая, потирая, а потом все же рассказала: — Родители добивались статуса почтенных. Меня хотели принять в гильдию Справедливости, а я была невнимательной и любопытной. Пока их волновал вопрос: виновен преступник, и пострадала ли жертва? Я интересовалась природой преступлений. Рурмис рассказами о работе помог окончательно понять, что это не мое, и я ушла к исследователям. Мой уход поставил под удар повышения сословия, но мама с папой справились. Они стали почтенными, а я осталась уважаемой. И потом все, чего я хотела, — это доказать им, что я тоже способна многого добиться. — Тяжело вздохнула и закончила: — Выяснилось, не могу. Я подвела их.