– Граната! – заорал он, бросая обломок в проём люка, и тут же прыгнул следом, готовясь открыть огонь.
Внизу никого не оказалось. Лишь в конце сильно захламлённого коридора виднелась едва открытая дверь оружейки, освещённая таким же химическим фонарем. Двух источников света хватило для уверенного освещения помещения, и майор невольно остановился, окидывая взглядом представшую перед ним картину. Бронированную дверь в оружейную комнату заклинило осевшей потолочной плитой, и она не дошла до закрытия сантиметров двадцать-тридцать. И в этой узкой щели, словно поленница, одно на другом, было набито шесть мёртвых тел. С этой стороны он видел только нижние части туловищ, головы и грудь находились с другой. Похоже, их убивали в тот момент, когда они пытались пролезть в оружейку, трупы застревали, но следующие ползли прямо по ним. И так происходило до тех пор, пока штабель из мертвецов не стал слишком высоким…
– Айболит! – негромко окликнул санинструктора майор. – Ты в оружейке?
– В оружейке, – раздалось из-за двери. – А чего граната не взрывается?
– Это специальная граната, она взрывается только по четвергам и пятницам. – Медведь остановился перед дверью. – В ней особое взрывчатое вещество, гексокирпич… Айболит, я тут стесняюсь спросить, а ты вылезать оттуда вообще планируешь?
– Хотелось бы, – невесело отозвался тот. – Фонарь уже можно зажечь? Они на свет лезут, словно пчёлы на мёд.
– Зажигай, – разрешил майор, – лезть больше некому. Это ты их всех?
– Я, – печально ответил санинструктор. – Выбора не было. Выхода отсюда нет, не убежишь. – Из-за двери раздался лёгкий хруст ломающегося химического фонаря, и света стало больше. – Коля… – Айболит замолчал. – Ты не… не освободишь проход? Мне немного не по себе. Два дня на них смотрю… не знал, что Зомби умирают с открытыми глазами.
– Что вообще произошло? – Здоровяк ухватил верхнего мертвеца и выдернул его из дверей. В воздухе запахло разложением, и майор, поморщившись, осторожно отложил тело в сторону. Швырять погибших боевых товарищей не хотелось, не их вина, что всё так закончилось. – А то я всё пропустил.
– Да хрен его знает, – устало ругнулся Айболит. – Я здесь, в оружейке был, проводил плановую проверку индивидуальных аптечек и медицинского НЗ. Сроки годности сверял, препараты менял, бумажки заполнял, короче, с самого утра тут сидел. Я даже не помню, сколько времени было, когда дали вводную: мощный Выброс. Ну, вводная так вводная. Все бросились выполнять, меня дежурный тут закрыл, и всё. Чего мне время зря терять с этими учениями? Я лучше серьёзную работу доделаю. А потом действительно ударило. Очнулся в полной темноте, освещение не работает, в том числе автономное. Мобильник не включается, УИП и ЛАР сдохли, что случилось – не пойму. Вскрыл аварийный шкафчик, зажёг фонарь, подошёл к телефону, думал, дежурного вызову, а связи нет. Дверь снаружи заперта, ключа тоже нет. Достал автомат, начал в двери прикладом долбить. Часа два долбился, потом слышу, замок щёлкает. Обрадовался, решил, вспомнили про меня. Дверь начала открываться и встала, я её толкаю, она не идёт. Я кричу, мол, заклинило дверь, не могу открыть. Вот тут дежурный и появился. Смотрит на меня глазами клинического идиота и молча лезет в щель. Я ему: ты чего такой, чего случилось-то вообще, а он пролез и за горло меня…