Сделал минутную паузу, глядя на пакет пирожков на кухонном столе от Изотовской поварихи. Всё верно. Это я знал про Маринкину квартиру, а Костик не знал. Значит, просто убежал паршивец и болтается где-то по городу, на свою тощую задницу ищет приключений. Выглянул в окно, скрепя от злости зубами, солнце быстро село и уже было темно. И как бы ни хотел не общаться с этой дрянью, но мне пришлось. Ведь, как ни крути, должен признать, она больше времени проводила с пацаном, знала наверняка где его искать. Нашёл её страдающей в коридоре, не веря ни единой слезинке.
— Ты знаешь где он может быть? — спросил её, но она совершенно не слышала меня.
Не сразу-то и сообразил, что с ней, да и не разбираюсь я в этих женских делах. Только когда увидел по ногам кровь, понял, что всё херово. При беременности такого точно же быть не должно́. И судя по выражению лица Ольги она это знала.
Я никогда особо не вникал в её прошлое, запрещая совать нос в моё. Только знал, что первого ребёнка она потеряла и очень тяжело это перенесла. Потому и к Костику так привязалась быстро и легко. Заменила им свою потерю, что мне было даже удобно. Няньки менялись как перчатки, не с каждой малой шёл на контакт, а я тогда задолбался быть для пацана мамашей. С меня для него и отец херовый выходи́л, хотя вроде и быстро подружились благодаря обычному детскому дурачеству.
— Оля! Ты слышишь меня?! — потряс её за плечи, пытаясь привести в чувства, но Оля на мои слова никак не реагировала, только скукожилась ещё сильней.
Я не врач и понятия не имел насколько это всё серьёзно, но пришлось брать все свои руки. В буквальном смысле. Не нашёл ничего во что её можно было быстро одеть, сорвал с верёвки простынь и накинул на её плечи, укутав тканью. Подхватил на руки и матерясь отнёс в машину. Мне нужно было искать пацана, но несмотря на моё состояние и Олино предательство бросить её не мог. По дороге в больницу она уже ревела навзрыд.
— Болит что-то? — спросил её, но ответа не получил.
На светофоре подсунул руку ей под бедро, ощутив влагу.
— Блядство! — вытер кровь о брюки, параллельно плюя на правила и цвета светофоров.
Ещё пытался вывести Ольгу на разговор, но она по-прежнему не реагировала на мои вопросы. Просто ревела, и всё. Понял, что бесполезно, отвёз в больницу так и сдал её медсёстрам, ни на что не реагирующей.
— Что с ней? — спросил Константин Дмитриевич, заполняя какие-то бумажки.
— Ты же у нас врач, я только смерть могу констатировать. Беременна, вроде, должна быть, — на мой ответ у Кости взметнулись брови.
— А срок? — спрашивал он, что-то записывая в карту.