— Не так уж меня волнует, что ты там приказывала. А теперь потрудись вспомнить условия договора, который нас связывает.
Девочка заметила, что под глазами у него синяки, а скулы казались почти острыми. Длинные волосы бросали тень на лицо, из которой жутковато блестело золото. Тут больше подошёл бы холодный цвет, например, синий. Хотя сама Агата выглядела ещё хуже.
— Какого ещё договора?
— Такого, который все вокруг именуют проклятием. Что ж, изволь: я освежу тебе память. Дракон не может оставаться в стороне, когда с торитт что-то случается, как бы ему не хотелось. Если ты впадаешь в уныние — у меня болит голова, если хочешь покончить с собой — мне становится невероятно плохо, если прыгаешь с крыши и ломаешь все свои кости — я с трудом добираюсь до замка. Потому что чувствую, как меня вывернули наизнанку, избили, порезали и раздробили на многие части. А рассказали тебе твои менторы, что случается с оборотнями, когда торитт умирает? Мы можем ненавидеть вас, но жить сами по себе не имеем права. Ведь какому-то древнему чародею вздумалось нас наказать — по приказу вашей незабвенной Терры. Если бы твой замысел удался, мне пришлось бы в лучшем случае погибнуть, а в худшем — медленно сходить с ума и срастаться с огненной скалой, из которой я появился. Ни свободы, ни разумной мысли, только ненависть и скорбь! И всё потому, что тебе не захотелось нести ответственность за содеянное. О, тебе себя жаль? Ты решила выбрать благородный исход? Нет, милочка, ты выбрала не то, что благороднее, а то, что проще.
Говорил Эрид без злобы, но с такой ядовитой горечью, что находиться рядом было почти невозможно. В былые времена Агату бы разозлило, что дракон беспокоится о себе, а про её самочувствие даже не спросил. Хотя то, что она уже стоит на ногах без посторонней помощи говорило само за себя. По большему счёту девочке было всё равно. Она просто не могла сосредоточиться и ждала, когда все оставят её в покое.
— Выбрала, что проще и правильней. Тогда мне так казалось. И вообще, я, в общем-то, упала случайно.
Дракон поднял бровь. Этот жест придал исхудавшему лицу такое выражение скепсиса, что было бы смешно, кабы не так грустно. Что-то оскорбительное для Агаты просматривалось во всём его измождённом облике. Наверное, то, что теперь они не друзья, а лишь компаньоны, намертво связанные волей давно умерших людей.
— Тебя не заключали под стражу?
Дракон фыркнул в своих лучших традициях. Нет, его и пальцем не тронули. Сиена провела небольшую воспитательную беседу, на которой заявила, что собиралась продержать его в заключении не менее нескольких лет, но в этом отпала необходимость, когда Агата рухнула с крыши. Эрид не виноват в проделках принцессы, точнее, виноват меньше неё. Его воля подчинена Агате. Но оборотень обязан был рассказать обо всём королеве, которой клялся служить так же, как своей торитт. Возмездия не последовало только потому, что своей последней выходкой Агата с лихвой наказала их обоих.