— Я убью Нердала когда-нибудь Я его убью, клянусь!
— Удивительное сочетание золотого и голубого. Боюсь только, что линзы у тебя отберут. Так же просто, как отбирают мою свободу.
Агата смотрела в пол. Плакать она в самом деле престала, послушно вытерла золотые разводы от слёз. Жаль только, что от фрейлин не укроются покрасневшие глаза. Эрид одобрительно кивнул и, как и Сиена четверть часа назад, без предупреждения направился к выходу.
— Ты сможешь меня простить? Ты ведь не слишком ненавидишь меня?
Дракон обернулся, внимательно посмотрел на неё и ответил без тени улыбки.
— Спросишь меня через год.
Одни говорили, что повешение следует заменить расстрелом. Однако против традиций шли неохотно и с большим трудом, чем наперекор законам. Другим казалось, что казнить девочку четырнадцати лет слишком жестоко. Но королеве перечить не смели.
Людей собралось и вправду немного. Парочка репортёров, придворные и — уж неизвестно зачем — министр рыбного хозяйства. Сиена не пришла, зато появился король. Он не любил подобных зрелищ, но то ли сам догадался, то ли кто-то подсказал, что его присутствие немного успокоит Агату.
Принцессу нарядили в красивое платье. Одежду, в которой её доставили ко двору, сожгли, белую краску согнали с волос. Теперь они снова были золотыми, только более короткими, чем прежде. Обветренные руки Агаты спрятали в батистовых перчатках.
Послышались шепотки. Эрид тихо присоединился к компании дочери и отца. Минувшие сутки мужчина провёл в темнице, и суровая складка уже пролегла на его лбу. Агата не знала, что оборотня пришлют сюда, но не удивилась: дракон, торитт которого якобы похитили, должен быть оскорблён не меньше, чем вся семья. Его отсутствие могло показаться странным. Слухи, конечно, и так вовсю ходили. Необычно, например, то, что оборотень не отыскал принцессу сразу после предполагаемого похищения. А ведь девочка должна была призвать его силой мысли. Но Сиена заявила, что Агата находилась под чарами цирковых колдунов. Могла бы сказать, что дочь ещё не научилась управлять ментальной связью, но признавать наследницу такой неумелой королеве было не по нраву.
Ударил колокол. Осуждённых ввели на помост. Как странно они смотрелись здесь, в своих ярких, заштопанных костюмах. Повезло, что их не схватили сразу после выступления, в разноцветных трико и блёстках. Но сенсация всё равно обеспечена. Появление акробатов на эшафоте — такое в столице впервые!
Рамон и Ильда были до странного спокойны. Они выглядели, как выглядят люди в глубоком, но тихом шоке. Они будто что-то знали, что могло немного примирить с несправедливой судьбой. А вот на Лире не было лица. Юная девушка то смотрела на родителей, то бегала глазами по толпе. Бледная, рыжие волосы торчат соломой в разные стороны. Двигаясь скованно, как неисправный автоматон, она совсем не походила на гимнастку. Лира больше напоминала несчастного арлекина с непропорционально большими веснушками. Встретившись с Агатой взглядом, она дёрнулась, и что-то попыталась сказать. Но ей не позволили. Двое взрослых, рядом с которыми её поставили, что-то наперебой стали шептать, не то умоляя, не то угрожая воспитаннице. Оба с тоской взглянули на принцессу. Мимолётно, растерянно. Но без ненависти, которую та ожидала.