Ментор заохал, замахал руками, умоляя остановить поток вопросов, которым бомбардировала его принцесса. Он, кряхтя, сел за стол и задумчиво стал разглядывать свиток, который вернула ему Агата. Девочка подошла к стеллажу и принялась там рыться, словно не знала каждый документ, который там хранился. Некоторые листы падали на пол. Она не поднимала, но старалась по ним не топтаться.
— Ну какими-какими. Такими же, как и сейчас — разными! — начал, кряхтя, старик. — Разными, ваше высочество, как и все люди. Потому как в них больше от человека, чем от зверя. С возрастом становятся менее вспыльчивыми и более устойчивыми пред лицом разных страстей. Но только не перед гордостью, гордость — их главное качество. Простые смертные для оборотней не более, чем низшая форма жизни. Кроме Астор, разумеется. Но королей с другими не равняют. И тем более королев.
В голове Агаты уже возникла шутка на счёт не вспыльчивых драконов, но она оставила её при себе. «А на всех остальных, значит, глядят свысока?» — уточнила она. Принцесса знала один секрет и не была уверена, что ментор тоже в курсе. Предыдущие правители давным-давно установили негласное правило: народ должен бояться чудовищ и трепетать при каждом их появлении. И те с готовностью изображали из себя неприступных и высших существ. Наблюдая за поведением младших драконов, которые вчера сопровождали её сестёр, принцесса отметила про себя, что они ничуть не отличаются от обычной молодёжи. А рисуются ещё больше. Но ведь стоило признать, им было, чем гордиться.
— Да, я полагаю, на всех, кроме своих торитт, — подтвердил старик. — Сама природа запрягла вас с ними в одну упряжку, уж простите за крестьянскую метафору. Вы для них как кровные родственники, как лучшие друзья, как закон и догма. Торитт для драконов сродни божеству. И не только для них: подданные также почитают и любят вашу семью.
С этим можно было поспорить. Мгновенно в памяти принцессы вспыхнули страшные картины пожарища. Люди, кричащие в дыму и пламени, едва ли могли их любить. Они проклинали весь род Астор, всех советников и министров и, главное, королеву. Их последние взгляды, полные боли и ненависти были направлены в сторону замка, увенчанного шпилями и башнями. Девочка там не была и не видела, но не сомневалась, что в своих суждениях недалека от правды.
А тот мальчишка, которого высекли из-за неё? Он тоже восторгался династией? Сидя в каком-нибудь грязном квартале, в подчинении у грубого сапожника или кузнеца или… неизвестно кого! — едва ли он испытывал тёплые чувства к девчонке, из-за которой оказался на улице. Агата пыталась через Миру узнать, что с ним сталось, но друг детства словно канул в небытие. Возможно, что так оно и есть: мальчик мог уже давно погибнуть. Но она отказывалась в это верить.