С утра, хорошо выспавшись, я поехал на машиностроительный завод, на котором проходил преддипломную практику. Я неспешно подошел к серой, неказистой проходной, с грязными, зарешеченными окнами. На улице повсюда властвовала сырость и грязь. Уже собрались мои одногруппники и что-то оживленно обсуждали, а я направился к троице своих друзей, с которыми общался намного чаще, чем с остальными. Все кроме меня были сонные – им пришлось рано вставать, чтобы приехать вовремя. Мой путь до завода занял минут десять – жил я совсем близко. Пройдя через охрану, такую же сонную и вялую как мои сокурсники, мы очутились на территории предприятия. Она раскинулась своими старыми безликими строениями на несколько квадратных километров. Мы уже не в первый раз очутились будто в заброшенном городе. Черные глаза не застекленных окон уставились на нас своим холодным, неприветливым взглядом. По обыкновению, я крутил головой, пытаясь прочувствовать это место, ощущать тело я тоже не забывал и периодически ощупывал его вниманием. Здесь царила обстановка покинутости и запустения – завод, за исключением конструкторского бюро, уже давно не функционировал. Дорога до небольшого кирпичного здания бюро заняла минут двадцать. На территории мы не встретили ни единой живой души. Единственные звуки, которые доносились до наших ушей, издавали мы сами. Видимо под впечатлением этого безмолвного, но по-своему впечатляющего места, все молчали.
Мы поднялись на второй этаж по прогнившим деревянным ступеням. Конструкторское бюро представляло из себя унылое зрелище – угловатая, безвкусная мебель родом из девяностых; советские плакаты на стенах; древняя компьютерная техника и удивительный пол. Когда мы впервые очутились в этом строении нас буквально поразил здешний линолеум. Он представлял из себя словно застывшее море, волны которого трепетали под дуновением легкого ветерка. Кое-где эти волны были гораздо внушительнее, их гребни доходили мне чуть ли не до колен. Перешагивать через них было весьма непривычно и неудобно. Инженеры, работающие здесь, производили такое же удручающее впечатление – сплошь старые заношенные свитера неопределенной расцветки, неряшливые прически, словно гнездо неряшливых птиц, потухшие глаза и обрюзгшие лица. За все прошлые визиты нам не повстречалось ни одной женщины, сплошь сонные мужички. Сутулые, рассеянные, смотрящие в свои пыльные, округлые мониторы. Большинство из них носило очки. Но сегодня произошло чудо – за одним из столов, прямо у входной двери, сидела молоденькая девушка. На вид она казалась даже младше моих сокурсниц, что не могло быть правдой, иначе она бы здесь не работала. Когда мы вошли, она будто случайно обернулась и почему-то посмотрела на меня. Наши взгляды встретились и меня поразили ее глаза. Они – ясные и чистые, были лишены признаков скуки и апатии господствующих в этом здании. Но главное, мне почудилось, будто она по-настоящему Здесь присутствует. Я, напустив на себя беспечный вид, подошел к ее столу и отметил, что различные папки и чертежи на нем аккуратно разложены. Наверное, лишь у нее одной здесь был чистый монитор и порядок на рабочем месте. Внешне она мне тоже понравилась. Голубые глаза и темно-русые блестящие волосы, спадающие на безупречно белую блузку.