Вскрик замерзает у меня в груди: Хирург наклоняется ко мне, и, почти касаясь губами моего рта произносит тихо:
— Я женюсь на тебе, если сбежишь. У нас будет еще несколько месяцев, чтобы развлечь друг друга. А потом я оставлю тебе все свое бабло. После смерти.
— Какая разница между тобой и Рустамом? — шепчу я в панике, — вы оба из одного теста. Сам сказал.
— Я сдохну. Он — нет. Не настолько скоро, — усмехается маньяк, — целуй.
— Что? — шокировано переспрашиваю я.
— Поцелуй, говорю. Для начала. Я задолбался передергивать вечерами, думать, что первый тебя выцепил, но так и не… поимел. Думай резче. Или сейчас твой Рустам зайдет и нас прикопает.
— Ты… чертов извращенец и шантажист!
Дверь в санузел открывается, и Хирург резко отстраняется, отпустив меня. Я медленно умираю, но, когда в помещение заходит тот самый блондин с бешеными глазами, от сердца немного отлегает и я едва не стекаю обессиленно по стеночке.
— А я…. — тупо улыбаясь, произносит тот, рассматривая нас с маньяком, — я могу присоединиться. Третьим.
— Охренительная идея, — соглашается маньяк, и неожиданно бьет парня в нос. Тот отлетает и валится на пол, зажимая ладонями лицо с громким воплем. Я тоже взвизгиваю.
«Ты что творишь?» — хочу спросить я. Маньяк лениво подходит к парню и отвешивает ему пинок под задницу. Блондин отползает в ужасе угол. Между пальцев у него размазана кровь.
В этот момент в дверях появляется Рустам. Он окидывает взглядом парня, который безуспешно пытается исчезнуть, потом Хирурга, а потом и меня. Словно составляет фоторобот взглядом. Подмечает каждую деталь: мой ошалелый вид. Растрепанные волосы после умывания. Горящее от стыда лицо.
Боже, похоже, у него сложилась немного другая картина. Отличающаяся от настоящей, которая была тут до его прихода.
— Я с ним разберусь, — хмыкает маньяк, снова легонько пиная парня. Рустам даже не кивает. Только жестом показывает мне, чтобы я отправлялась на выход. Я мечтаю о том, чтобы сбежать, поэтому срываюсь с места и покидаю санузел. Только напоследок притормаживаю, оглянувшись. Я не могу бросить этого парня на произвол судьбы. Он ни в чем не виноват. Рустам теперь считает, что тот домогался до меня.
Маньяк провожает нас тяжелым взглядом, когда Садаев вталкивает меня в коридор. Я останавливаюсь, схватив Рустама за предплечья. Пытаясь остановить, сказать кое-что важное.
«Твой верный пес — крыса и домогался до меня. Тот парень не виноват. Просто попался под горячую руку» — так и не могут сорваться с моего рта эти слова. Я как рыба, то открываю, то снова закрываю его.