Огонь согревает меня изнутри. Огонь вспыхивает еще горячее, и устремляется по венам прямо к сердцу. Улыбка дается легче. Звуки вокруг — чище. Можно сказать, что я запила горькую пилюлю сегодняшней ссоры с Гошей. И, несмотря на то, что мстить ему я не собираюсь за его дурацкий флирт с Леной, старостой нашей группы, у меня почему-то получается отвечать на подкаты этого блондина так легко и непринужденно, что я даже пугаюсь. Что-то странное происходит со мной. Неужели так алкоголь действует?
Я ведь никогда не отличалась «легким» поведением.
— Мне надо перекусить, — вспоминаю я наставления знакомых, которые предупреждали не пить на голодный желудок, иначе унесет очень быстро. Наверное, поэтому меня так и штормит. Нет, тело ведет себя отлично, а внутри… горит всё. До сих пор.
— Не вопрос, — хмыкает блондин, — тут делают нормальные сэндвичи на перекус. На, — он подвигает мне ближе маленькое меню, — какой будешь?
Мой взгляд тупо падает на скудное меню. Другого слова подобрать не могу — именно «тупо». Я как баран на новые ворота пялюсь. А в голове — чистейшая пустота. Кристальная. Словно воздух в Альпах.
— Эй, — на коленку ложится ладонь, и я вздрагиваю, — ты уже пять минут молчишь. Выбрала?
Боже.
— Я, — сглатываю я напряженно, — прости, со мной что-то… не так. Наверное, коктейль был крепкий.
— Да, — слышу нервный смешок, — что-то намешали туда сегодня. По мозгам дало знатно и мне, но ты не парься. Я тебя довезу до дома, если что, если в обморок упадешь или тошнить начнет. Как тебя зовут?
— Диана.
— Диана. Я Дима. Приятно познакомиться. Сэндвичи, Диан. Или ты передумала есть?
Выбрать бы. Мой взгляд мечется между цифрами. Сэндвич пятнадцать сантиметров. Маленький. И сэндвич двадцать восемь сантиметров. Пятнадцать или двадцать восемь?
— Я маленький буду, — произносит Дима, и я киваю.
— Мне большой.
Самое оно, чтобы набить желудок и немного уменьшить действие алкоголя. Надеюсь, меня не вытошнит.
Когда нам приносят еду в упаковке, Дима хмыкает. Точнее, слышится это как хрюк.
— А рот не треснет? — интересуется он, когда я начинаю распаковывать свой сэндвич.
— Нет, — произношу я, когда до меня доносится запах мяса и зелени. Пахнет очень вкусно, — нормально. В самый раз.
И снова этот дурацкий смешок.
— Ну это круто, когда у девушки большой рот. У меня меньше двадцати восьми. Если что.
— Чего? — удивленно переспрашиваю я. Где-то в душе скребется предчувствие, что говорит он не о сэндвичах. Но я должна переспросить на всякий случай. Вдруг это я испорченная, — ну да, у тебя маленький. Ну, сэндвич.