Я и незнакомец. Который может сделать, что угодно: изнасиловать. Убить. Причинить боль. Вообще продать меня в бордель, пока у меня мозги плавятся в мерзкую кашу. Если я так ужасно себя чувствую, то что вскоре будет ощущать он? Господи, это просто безумно опасная ситуация.
Он выталкивает меня из лифта. В длинный коридор. Потом в какую-то комнату. Я запоздало понимаю, что это похоже на номер отеля: темные, деревянные стеновые панели. Под ногами — светлый паркет. Передо мной большая двуспальная кровать. Мужчина швыряет ключи от машины и номера на столик, пока я пытаюсь протолкнуть воздух в легкие, наблюдая за его текучими и опасно расслабленными движениями.
— Не теряй время. На колени вставай, — хрипло произносит он, пожирая меня взглядом, — повтори то выступление, которое устроила в клубе.
Неизбежность. Вот что я чувствую. Но нет сил даже сопротивляться и возражать — все они уходят на борьбу со своими взбесившимися демонами внутри.
— Я не… ни… — пытаюсь я сформулировать мысль. Как донести ему, что я еще девственность не теряла и максимум, что позволяла себе — это поцелуи с парнями? Как? Вот ему? Внутри что-то ехидно смеется.
Он подходит ко мне, и я снова впиваюсь ногтями ему в рубашку, мечтая разорвать ее к черту, чтобы пуговицы во все стороны разлетелись. Ошалело провожу ладонями по прессу мужчины. Как стиральная доска. Такой же рельефный.
В этот момент меня разворачивают и толкают на кровать. Я падаю на нее грудью. распластавшись. Закрываю глаза, погружаясь в мир чувств, когда сильные руки сжимаются на талии и рывком снимают с меня джинсы вместе с бельем. И невероятный контраст следом: холодный воздух, который касается моих ягодиц и горячая ладонь, ребром которой мужчина проводит мне между ног, там, где сейчас ужасно влажно. Сжимает, накрывая ладонью. Я издаю стон, прогибаясь в спине и подставляя бедра, чтобы он продолжил. Горю. Я горю.
— Течная сука, — комментирует он. Медленно сгребает мои волосы на кулак и неожиданно дергает назад, заставляя сильнее прогнуться. Я вскрикиваю.
Мне стоит его предупредить? Чтобы это было как-то… нежнее и аккуратнее. А сейчас он очень груб. Слезы подступают к глазам. Просто мерзость — отдавать свою невинность вот так. Как последняя шлюха. Может быть, и не стоит предупреждать. Чтобы было больно, и эта боль потом заглушила другую — моральную.
— Я… — выдавливаю я, — я еще никогда… не была с мужчиной.
Рука между ног неожиданно замирает. Потом волосы натягиваются едва ли не до боли, и мужчина заставляет меня выпрямиться, прильнув к нему спиной.