Я, закончив, выдыхаю, пытаясь унять злость внутри. Брату я не могу сказать многое. Мне его жаль. Он слишком чувствительный для мальчишки, да и вообще для своего возраста, слишком тихий, и слишком склонный к переживаниям и самокопанию. Ему не надо знать, что я — неудавшийся проект моих родителей. Девчонка. Не наследник, не будущий мужчина, а девчонка, от которой просто вовремя не избавились. Заметили слишком поздно мои половые признаки. Больше эту ошибку моя мать не повторила: семнадцать прерываний на раннем сроке, до тех пор, пока дорогущий анализ крови, отправленный в США, наконец не показал, что у нее в утробе человек с XY-хромосомой.
Я никогда не расскажу об этом Мирославу. Не хочу, чтобы он до конца жизни испытывал вину за ошибки своих родителей. За эту мерзкую селекцию, которой занималась моя мать.
Поэтому я молча беру рюкзак, закидываю его на плечо и смотрю в зеркало. Волосы спрятаны у меня под кепкой. От них еще пахнет краской. Смотреть на себя-брюнетку в первые минуты после покраски оказалось непросто. Мне пришлось даже брови быстро перекрасить, а потом и чуть-чуть нанести автозагар, потому что темные волосы смотрелись слишком неестественно на мне.
— Я пошла, — произношу я тихо, почти одними губами, а брат подскакивает к кровати и подходит ко мне. Господи, мелкий-то он какой. Ниже меня. Плохо так думать, но, наверное, это кара небесная моей матери. Он больше похож на девчонку, а не на наследника. Похож больше на мать, чем на отца — огромного, грузного и широкоплечего.
— Я тебя больше не увижу, Диан? — спрашивает он, а у меня холодеет сердце. Будто бы покрывается инеем.
— Не знаю, Мир. Я не вернусь, — произношу я, — а ты всегда ходишь с охраной. Может быть… когда ты вырастешь. Если не забудешь еще меня, — я едва улыбаюсь. Трудно заставить мышцы лица изобразить именно улыбку в этот сложный момент, но я попыталась.
— Я вырасту и найду тебя. Я запомнил номер на твоем паспорте. Однажды я смогу все изменить, Диан, — произносит он, а я обнимаю брата, сжимая, наверное, до хруста костей.
— Тогда до встречи, Мир.
Я отпускаю его, и покидаю навсегда свою комнату. Спускаюсь по широкой лестнице особняка, выхожу из дома в полном одиночестве и в таком же полном одиночестве прохожу через КПП. Там уже сажусь в такси, которое ждет меня, и смотрю в окно, как удаляется дом, который так и не стал мне родным домом. Спустя несколько минут дождь заливает окно, заставляя очертания особняка расплыться, а потом мы и вовсе поворачиваем в сторону города.
Такси высаживает меня прямо в центре. Там я теряюсь среди людей, которые идут отмечать день города. Смешиваюсь с толпой.