— Всего лишь подозреваю. Отдай пистолет, цыпа, — он сощуривает глаза, и наклоняется ко мне ближе, — Узнаем, насколько это правда. Ты очень забавная. Странная. Дочка богатого папы, с дерьмово подделанными документами, которую не нашли за пять лет поисков. Живешь в том же городе, где и совершила побег, и спокойно ходишь в институт. Девушка-Загадка. Многие говорили, что тебя растят в строгости, чтобы удачно выдать замуж за какого-нибудь иностранца. И поэтому ты решила сбежать. Нет? Все было не так?
Я молча смотрю на него, понимая, что стоит мне открыть рот — как вся моя защита рассыплется, словно карточный домик. Скажи я, что родителям плевать на меня — и эти двое снова начнут меня прессовать по поводу аборта и пистолета. А придумать легенду, зачем я сбежала и почему меня не нашли, за две минуты я не могу. Я не могу ни слова сказать, чтобы опровергнуть или подтвердить его подозрения. Маньяк с тяжелым вздохом встает и отпихивает ногой стул.
— Говорить с тобой бесполезно, цыпа, я так понимаю. Посиди тут, подумай до вечера?
— Ты с ума сошел? — в шоке спрашиваю я, глядя, как он направляется к двери, — я в туалет хочу. И пить. Как это — до вечера? Эй! — последнее слово я уже кричу, потому что он хватается за ручку двери, — стой. Не надо меня тут до вечера оставлять.
— Так поболтай для меня, цыпленок, — изгибает он губы в усмешке, — я люблю болтливых девочек.
Дверь внезапно открывается, с грохотом ударив об стену. Маньяк едва успевает отойти, чтобы она не врезала ему, а я подпрыгиваю от неожиданности. В комнату заходит Садаев. Нет, врывается. Стремительно, как голодное животное. Выглядит он настолько же взвинченным.
— Хватит трепаться, — рычит он своему цепному псу, — выметайся. Оставь нас наедине.
Я с неким облегчением выдыхаю, когда маньяк, едва слышно цыкнув, покидает комнату, подмигнув мне напоследок. Градус напряжения становится чуть ниже. У Садаева не настолько мерзкая аура. Рядом с ним не чувствуешь себя так, будто тебя пихнули в яму с шевелящимися червяками и тараканами.
Возле Садаева я всего лишь ощущаю себя кормом для диких животных. Привлекательной отбивной, которая валяется посреди джунглей. И у меня снова начинает крутить живот.
— Можно мне в туалет? — вырывается у меня стоном. Мне необходимо снова проверить — все ли там в порядке, да и, честно говоря, мне уже охота просто сходить в туалет.
— Тебе можно только слушать и отвечать на вопросы, — обрывает меня Рустам, а я ерзаю по полу, пытаясь убрать неприятное ощущение, — давай, вещай, девочка. Если думаешь, что я тебя пальцем не трону, узнав, кто ты — ошибаешься.