— Чего? — она вздрогнула и захлопала глазами — С чего вдруг?
— Ну а с чего вдруг у людей дети появляются? Тебе, вроде, не восемнадцать, замужем была. На детеныша вон смотришь… внимательно. И беременную в автобусе так убедительно изображала.
Сощурилась, разве что не зашипела. Потом улыбнулась.
— Детеныш на пляже вокруг нас круги нарезал со своим ведром, я думала, он его на меня выльет. Или высыпет, не знаю, что там у него было, вода или песок. Нет у меня детей. А у тебя?
— Ну я-то не женат. И не был.
— Можно подумать, в браке — это единственный способ, — она запихнула в рот очередной кусок пиццы.
Кажется, одной будет явно маловато. С чего это ее так на еду пробило? На нервной почве?
— Не единственный, — согласился я и махнул официанту, чтобы заказать чего-нибудь еще. — Надеюсь, что нет. Детей, в смысле.
— Почему? — удивилась Настя.
— Ну потому что не хотелось бы, чтоб лет через пятнадцать-двадцать заявился вдруг великовозрастный оболтус и сказал: «Ну здравствуй, папа, я пришел посмотреть в твои бесстыжие глаза».
Настя фыркнула и чуть не подавилась. А когда отсмеялась, заметила виновато:
— Черт, Сереж, я всю пиццу слопала. Извини.
— Сейчас еще закажем. Или чего-нибудь другого?
— Ну… не знаю, — она пожала плечами. — Закажи себе, а я у тебя утащу.
— Слушай, Насть, давай договоримся сразу, — я накрыл ее руку своею. — Ты не таскаешь у меня с тарелки. Не выношу этого.
— Тебе что, жалко?
— Нет. Но есть волшебное слово «пожалуйста», после чего хоть все отдам. Или, на худой конец, «а можно?..»
Настя покраснела и закусила губу.
— Извини. У нас дома это всегда было как-то … в порядке вещей. Мог бы и вчера сказать. Подожди! — до нее наконец дошло. — Так мороженое — это была твоя страшная месть? Да?
— Да, — мужественно сознался я. Ожидая чего угодно, но только не жизнерадостного хохота.
Вообще-то я уже смирился с тем, что с моим чувством юмора что-то не так. Мне часто казалось смешным то, что у других людей вызывало недоумение. И наоборот, удивлялся, как можно смеяться от явных глупостей. Марьяна на большинство моих шуток выразительно пожимала плечами. Славка, цитируя старый анекдот, выражался конкретнее: «дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие». Хотя сам был фанатом «Уральских пельменей». И поэтому человек, с которым можно смеяться вместе, набирал в моих глазах дополнительные очки.
Мы заказали чевапчичи, такую же горку, как вчера в Которе, и честно поделили.
— Настя, а ты, оказывается, тайная обжора, — поддел я. — Прямо акула. Пера и вилки.
— «Там акула-каракула распахнула злую пасть, — с подвывом продекламировала она. — Вы к акуле-каракуле не хотите ли попасть?..»