Нет, я, конечно, подозревала, что будет жарко, но чтобы настолько…
Тарас даже заглянуть ко мне не удосужился, кинул по корпоративке сообщение:
«Отец приедет к двум».
«Знаю», — ответила я и постаралась хотя бы на время выкинуть все из головы, сосредоточившись на работе.
О предстоящем вечером свидании тоже не думала. Поскольку предпочитала в таких делах ничего не воображать и ни на что не рассчитывать. Получится хорошо — прекрасно. Нет — ну так хоть не будет обманутых ожиданий. Впрочем, внутри все равно шел какой-то химический процесс.
— Тома, у тебя глаза светятся, — заметила между делом Ленка. — Как у кошки. Влюбилась, что ли?
— Пока нет, — я неопределенно пожала плечами.
Наконец прием, как-то необычно скучный и монотонный, закончился. Оставив Лену наводить порядок, я пошла в кабинет Тараса. Отец уже приехал, сидел на предназначенном для пациентов стуле и листал фармакологический буклет. Тарас пялился в монитор компьютера и нервно щелкал мышкой. В воздухе явственно пахло грозой.
— Здравствуй, дочь! — отец отложил буклет и пригладил седые усы. — Присаживайся.
Вспомнилось, как когда-то он усаживал нас перед собой на диван и устраивал выволочку. Не повышая голоса, с ледяным спокойствием. Но под конец воспитательной беседы мы неизменно начинали шмыгать носами.
«Уж лучше бы выдрал», — бурчал потом Тарас.
— Ну, и что ты нам скажешь, любезный? — с сарказмом поинтересовался отец, когда я пристроилась на смотровой кушетке.
— Я не обязан перед вами отчитываться, — Тарас раздраженно отшвырнул мышь.
— Серьезно? — отец приподнял брови. — Не обязан? А ты кто вообще такой, мальчик?
— Я директор и главврач этой халабуды. И ее владелец. Совладелец. Или нет? Я решил, что мы не будем заниматься онкологией, — значит, мы не будем этим заниматься. И точка.
— Значит, говоришь, точка? Совладелец? А кто тебя сделал совладельцем, сопляк? И кто все это с нуля поднял?
— Ты спихнул клиники на нас, папа, чтобы половина не досталась при разводе твоей потаскухе Анжеле. Мы честно отдаем тебе треть чистой прибыли, хотя это нигде в документах не прописано. Только за то, что ты без конца во все суешь нос. Будь добр, не мешайся уже.