Полина Питер не любила, а этот район – особенно. Называла унылой достоевщиной. Зато я был влюблен в него с детства. Для меня это было такое… сосредоточие питерской магии и мистики. Покровский остров – далеко не все питерцы знают его название. Рядом Никольский собор – в ясную погоду одного цвета с небом, солнцем и облаками. Голубой с белым и золотым. Семимостье: стоишь на одном мосту и видишь вокруг другие шесть. Там исполняются желания. Чуть поодаль площадь Тургенева с Покровским сквером, еще дальше – Мариинский театр. Мне всегда казалось, что где-то здесь до сих пор гуляет нос, сбежавший от злополучного майора Ковалева.
Хоть Полина и заявила, что ни за что в это болото не поедет, мама продавать не стала и нашла жильцов. Которые вполне ожидаемо превратили квартиру в помойку. Но теперь я мог снять со счета деньги, набежавшие за те годы, и сделать наконец приличный ремонт.
Что ж, вот и еще одна забота, чтобы занять руки, а вместе с ними и голову.
К вечеру, приведя в относительный порядок одну комнату и кухню, я снова влез под душ, потом заказал пиццу и пиво и рухнул на диван.
Ну, считай, выходной убит. Еще один, а там и работа. В понедельник Надя вряд ли выйдет, может, во вторник?
Вот так, Денис Аркадьич, и сходят с ума. Тупо из-за бабы.
Ничего, мы этим переболеем, нам не впервой. Тогда хуже было, во много раз. И сейчас переживем.
Пискнул телефон: пришло сообщение в Вайбер. Ломанулся за ним к тумбочке, как вратарь к мячу. В финале чемпионата мира. Это был личный номер, не корпоративный, его мало кто знал. Каждый раз, когда пищал Вайбер, меня аж подкидывало: а вдруг?..
Надежда, что это Надежда…
Но нет. Не она.
[1] Строки из стихотворения Ивана Бунина "Одиночество"
«Завтра буду проездом, можем встретиться днем».
А вот это уже интересно.
Еще бы понял, если б Мишка. Хотя он в армии. На китайской границе – можно посмеяться. Но Жаннетта? Точно где-то в лесу медведь сдох.
«Конечно».
«Напомни адрес, приеду».
Тогда, уже сев в поезд до Калининграда, я подумал, не погорячился ли. Нет, не в отношении Полины, тут все было ясно. Она могла и не признаваться, я и так все понял. И это была точка – окончательная. Да, люди делают ошибки. Все люди делают. Но с ее стороны это не было ошибкой. А вот уйти, ничего не сказав детям, не попрощавшись…
Я должен был объяснить им все сам. Глядя в глаза. Что мы с их матерью больше вместе жить не будем. Разумеется, не называя настоящей причины. Да, это было бы тяжело. Но – единственно правильно. Что ж, в тот момент, спокойно и методично складывая в чемодан вещи, я мало что соображал. Внутри как будто замерзло все.