Но сейчас это мало что значило. Эрик внимательно огляделся, гадая, живет ли в этом средневековом мире еще одна голубоглазая Майя. Но можно было с уверенностью сказать, что рядом ее точно нет. Зеленый лес сомкнулся у подножия холма. Вокруг не было никаких признаков цивилизации, кроме замка и осаждающих его кричащих воинов. Возможно, она и жила где-то здесь, в этом ярком примитивном мире, но он не мог так рисковать, ведь ее можно было найти и в других мирах.
Внезапно Эрика охватил благоговейный трепет при одной мысли об ее повсеместном присутствии. Она была повсюду и во всех временах. Ее знали все эры, а давление ее ног ощущали на себе все участки суши. Хотя Майа находилась в бесконечном будущем и бесконечном прошлом, а также в самых далеких уголках Земли, в реальности все ее воплощения, ее бесчисленные дочери, были доступны в любой момент времени, вне зависимости от того, куда заводила машина времени. Майа была вездесущей, вечной. Он чувствовал ее присутствие даже во всепоглощающем забытье. А затем он в очередной раз коснулся переключателей, и осажденный замок навсегда остался в далеком прошлом.
ДВОЕ ДЕТЕЙ играли у мелкой речки. Эрик медленно шел к ним по теплому песку. Девочка и мальчик были одеты в короткие рубашки грязно-белого цвета. На вид им обоим было лет по десять, и все их внимание было сосредоточено на игре у воды. Они оторвались от своего занятия только тогда, когда тень Эрика упала на их замок из камней и песка. На загорелом личике девочки весело поблескивали знакомые дымчато-голубые глаза.
Эти глаза долго и внимательно осматривали его. Затем она мило и неуверенно улыбнулась, поднялась на ноги и стряхнула песок с босых ног и рубашки. Судя по нерешительной улыбке, озарившей ее милое личико, она явно собиралась что-то сказать.
— Ou e’voof, — наконец, раздался ее нежный голосок.
Язык, на котором она говорила, отдаленно напоминал французский. Судя по всему, девочка хотела спросить: «Кто вы?»
— Je suis Eric[3], — с серьезным видом ответил он.
— Zhn’compren, — она с сомнением покачала головой, но недоверие в ее знакомых дымчато-голубых глазах быстро сменилось узнаванием. — Zh voo z’ai vu?
— Правда? — очень мягко спросил Эрик, стараясь коверкать свой французский на манер девочки. — Ты что, действительно, видела меня раньше?
— Кажется, да, — застенчиво пробормотала она и, покраснев, заговорила еще тише, практически перейдя на шепот. — Я уже где-то видела ваше лицо… где-то, когда-то… давным-давно. Ведь правда? Неужели я… Эрик? Я не знала, как вас зовут. Я только сейчас услышала ваше имя. Но ваше лицо… Ты… О, Эрик, дорогой, я так люблю тебя! — Прямо посреди фразы она сменила официальное «вы» на интимное «ты».