Романтизм впервые осознал, что возможна всемирная философия, не как просто обращение к мудрости разных наций и религий, как в Ренессансе, но как единственный способ проговорить все проблемы современной философии. Дело в том, что романтизм увидел философию не просто как задачу философа создать истинное высказывание, но как задачу увидеть саму философию и саму позицию философа как нечто созданное, и из этого уже вывести истину. Образцом здесь стала философская система Иоганна Готлиба Фихте (1762–1814), который выводил свойства бытия из первичного акта самосознания, отождествления себя с «я», тем самым показывая, что сознание уже не просто инструмент познания, но и нечто созданное, тем самым позволяющее объяснить строение мира. Фихте считал, что понятие «философия» чужеземное и отдает любительством, и надо заменить его германским «наукоучение». Честь открытия наукоучения, говорил он, принадлежит не отдельному человеку, а нации, как суверенному образованию, ни от кого не зависимому, которое поэтому может «вложить» свой язык в философию, как делают вклад в банк.
Фихте рассуждал так: после критики Канта невозможно уже считать, что можно говорить о не зависимых от нас субстанциях, если они и есть, то они непознаваемы, «вещи сами по себе». Но Кант не объяснил, как мы приходим к тому, что, несмотря на границы разума, мы начинаем познавать вещи, когда могли бы их и не познавать. Для Канта познание оказывается результатом, с одной стороны, восприятия, а с другой стороны, собственных функций разума, но в таком случае мы можем говорить только о единстве познаваемого, но не о единстве познания как такового, а мы уже признали, что познаваемое непознаваемо. Поэтому лучше всего допустить, что мы познаем потому, что наше «я» оказывается и предметом, и формой, и условием познания, и, познавая это «я», мы познаем, как устроен тот мир, который вызвал в этом «я» соответствующие чувства и мысли. Итальянский поэт-романтик Джакомо Леопарди говорил, что истина погубила бы людей, откройся она им; они бы не выдержали ее яркой вспышки. Но Фихте считал, что он уже открыл истину, и если он при этом не погиб, то значит, может утверждать свое учение.
Романтизм создает и свои науки и лженауки. Скажем, Христиан Фридрих Самюэль Ганеман в 1812 году, протестуя и против хирургии как насилия, и против кофе и других колониальных товаров как подрывающих здоровье, и против всего этого наследия придворной роскоши, создает гомеопатию. Первоначально он вовсе не собирался создавать целую лженауку, востребованную до сегодняшнего дня, просто он хотел предотвратить сыпь на коже, воздействуя на нервы микродозами яда. Он рассуждал так, что даже если незаметный электрический разряд приводит нервы в движение и деформирует кожу, то тем более это будет делать яд как живое вещество, постоянно теперь присутствующее в организме и постоянно разглаживающее кожу.