— Эрика? — Блондин вопросительно вздернул брови, после чего, нахмурившись, сурово посмотрел на моего конвоира. — Обязательно это было делать? — короткий пас рукой, и в голове раздался оглушительный гул.
Словно на нее натянули ведро, а потом хорошенько по нему постучали. Правда, неприятные ощущения быстро прошли, и у меня снова прорезался голос.
— Зря. Хочешь, чтобы она здесь концерт устроила? — зашипел как гадюка Беркутов.
— Вечером расскажешь о своих методах Цецилии, — мрачно заявил мой вроде бы как защитник.
— Расскажу сейчас. Мне приказано отвезти к ней девчонку, — схватил меня за локоть брюнет.
— Я сам, — в другой вцепился блондин.
Похититель номер один и похититель номер два скрестили взгляды, словно дуэльные шпаги. Сцена безмолвного противоборства длилась несколько мучительно долгих мгновений, на протяжении которых мне оставалось только гадать, кому достанется трофей в моем лице.
К счастью, победил Этеле. С ним мне было спокойнее, чем с Беркутовым, в котором окончательно разочаровалась.
Вот уж точно герой не моего романа.
Скорее, моего кошмара.
— Передай Цецилии, вечером заеду за наградой, — буркнул на прощание лжеучитель.
А Этеле, проводив его хмурым взглядом, с покаянным видом обратился ко мне:
— Извини за все. Я понятия не имел, что тебя заставят прилететь в Будапешт силой. Обещаю загладить вину. Скажи, что я могу для тебя сделать?
— Как насчет обратного билета в Россию?
Извиняться старому знакомому резко перехотелось. Вместо того чтобы пулей лететь в здание аэропорта и раскошеливаться мне на билет — непременно первого класса, так сказать, за моральный ущерб, — Этеле демонстративно распахнул дверцу автомобиля, ясно давая понять, что похищение продолжается, и я отсюда никуда не денусь. То есть, конечно же, денусь, но только не в Россию, а повезут меня к некой Цецилии, вероятно, и затеявшей все это сумасшествие.
— Понимаю, ты напугана. Шандор тебе ничего не объяснил?
— Шандор? Мой фальшивый бойфренд? — Я не шелохнулась. Стояла, прикидывая, хватит ли Этеле наглости запихнуть меня в машину силой, на глазах у множества свидетелей.
После моих слов венгр поменялся в лице и лишь мрачно кивнул.
— Он был немногословен. Только обмолвился о моих якобы утраченных воспоминаниях и назвал мою бабушку ведьмой.
— Но ты ему не поверила, — прозвучало как утверждение.
Я пожала плечами. О том, что бабуля увлекается всякой оккультной чепухой, уже давно догадывалась. Не зря же у нас на чердаке, где все нормальные бабушки хранят закатки, вместо этих самых закаток пылились склянки, наполненные подозрительными на вид и запах субстанциями. Про вкус утверждать не берусь, не пробовала. В допотопном сундуке родственница хранила старые рукописные книги с пожелтевшими страницами. Да и вообще, любила захламлять дом всевозможными оберегами и прочими непонятными и, как по мне, совершенно бесполезными вещами.