— Не хочешь попробовать мое? — Он выглядит самодовольным, что говорит о том, что он не собирается делиться своим пеканом.
Разумеется, хочу, но не твое мороженое.
— Ла-адно, — говорю я, подавившись своим мороженым, когда произносила это. Ему приходится несколько раз похлопать меня по спине, чтобы я перестала кашлять.
— С тобой все в порядке?
— Ага, — кашляю я в последний раз.
Когда я, наконец, прихожу в себя, мне хочется стереть с его лица самодовольную улыбку.
— Думаю, мой вкус произвел на тебя слишком большой эффект.
— Вообще-то нет. Просто меня не очень волнуют орехи. — И только тогда до меня доходит смысл сказанного. Мое лицо тут же краснеет, словно меня обдало жаром из раскаленной духовки.
— Не фанатка орешков?
Дерьмо!
— Нет, я люблю орешки. Вообще-то, я их обожаю. Но не когда они мелко порублены и застревают в горле.
— Хм. Тогда мы должны быть аккуратны и не допускать того, чтобы в твое горло попали орехи.
У меня пропадает речь. Он слизывает последнюю каплю золотистого мороженого у края рта, и мне тут же хочется продолжить это, но уже своим языком. Я провожу пальцем по подбородку, чтобы быть уверенной, что там точно нет слюней. Насколько сильно я смогу еще опозориться? Особенно после того, что сказала насчет орехов. Господи, как низко я могу пасть?
— Так ты не против посмотреть какой-нибудь фильм? — спрашивает он.
— Давай.
— Что хочешь посмотреть?
— О, это легко. Разве я не говорила?
На его лице снова появляется ухмылка, и он спрашивает:
— Что насчет «Форсажа>3»?
— Трахни меня.
На этот раз я не добавляю «быстро и жестко».
Глава 23
Шеридан
Суббота всегда была моим любимым днем недели, по большей части потому, что не нужно ехать на работу. А лучшей частью был сон. Вообще-то я жаворонок, но сегодня мне хочется свернуться калачиком в кровати и проваляться до девяти, а может, и дольше. К сожалению, утренние потребности не позволяют мне это осуществить. Откинув одеяло, я уговариваю себя подняться с кровати, когда глубокий, немного квакающий с утра голос заставляет меня замереть на полпути.
— Эй, что у нас на завтрак?
— Аааа! — ору я. А потом до меня наконец-то доходит. Мои ноги запутались в простыне, которую кто-то все никак не хочет отпускать. Руками я упираюсь в пол, отчаянно пытаясь освободиться от предполагаемого убийцы.
— Что ты там творишь? — задает вопрос убийца.
Кончиками пальцев я стараюсь дотянуться до чего-нибудь, что может послужить мне оружием, но единственной вещью, которую я нащупываю, оказывается подушка с изысканно вышитым рисунком и кружевами по краям. Я бросаю ею в него, надеясь, что это сработает. Шлепнувшись на пол, я наконец-то освобождаю ноги, после чего хватаю огромного плюшевого медвежонка-панду, которого мне подарила мама за год до смерти. Он действительно огромный. Я полагаю, что смогу использовать его в качестве защиты.