Но по какому-то негласному правилу местные «бандиты» старались не трогать местное же население. Вроде как все соседи, все свои. И по этой же причине «соседи» обычно не выдавали «своих». Такой специфический многолетний симбиоз. Оттого городские власти Нахаловку недолюбливали, дороги здесь не ремонтировали, благоустройство территории не проводили.
Но корпуса Университета и крупное студенческое общежитие располагались неподалеку, поэтому пришлось властям договариваться с негласными «заречными королями». После нескольких крупных разборок старожил с приезжими «учеными» в районе были усилены полицейские посты, торговцам всякой дурью резко «закрутили гайки» и ситуация несколько стабилизировалась. Студентов никто не трогал: парней не задирали, к девушкам не приставали, с преподавателями даже здоровались.
Так или иначе, учиться мне приходилось именно здесь, тетя Маша по своим личным причинам тоже решила обосноваться почти в эпицентре самого «сложного» района и наши судьбы с ней на какое-то время тесно переплелись.
К Новогодним праздникам я полностью вникла в свои обязанности «секретаря» при Вологодской, потому что Аня все чаще оставалась до ночи в Фитнесс-клубе. Она вечерами проводила занятия по аэробике для дам, желающих сбросить лишний вес, и группа была в полном восторге от столь энергичного тренера:
— Моя фамилия Худякова. И это намек, ясно вам? К восьмому марта я из вас таких стройняшек сделаю, муж не узнает, а любовник тем более. У кого любовника еще нет, советую завести, очень помогает в борьбе с лишним весом.
Дамы в возрасте сдержано хихикали, стыдливо опуская глаза. Только Ольга Викторовна Шаповалова — важная персона в одном солидном банке преданно смотрела на любимого инструктора, а после занятий договаривалась о приеме у тети Маши. Дело в том, что любовник Ольге Викторовне был совершенно не нужен, у нее имелся обожаемый муж на пятнадцать лет младше ее самой. И это обстоятельство являлось одновременно болью и гордостью начальницы.
Дама она была властная и давно привыкшая всеми повелевать, но к своему Ромочке пылала дикой страстью, бешено его ревновала, ожидая взамен хотя бы нежной привязанности. Безработный фотограф Роман был совсем не дурак и Шаповаловой эту нежность гарантировал. Однако Ольга Викторовна, как женщина практичная, хотела его чувства упрочить на весь свой оставшийся век, а потому зачастила в наш дом.
С Вологодской она вскоре стала держаться по-свойски, даже с некоторыми нотками превосходства, подсознательно чувствуя классовую разницу между «успешной банкиршей» и «бывшей колхозницей». Нюансы их общения стали известны мне от не в меру любопытной Анюты. Последний разговор, например, Аня передавала, давясь от смеха, почти натурально имитируя интонации ценной клиентки: