— Двоих? — зацепился я за слово. — Это пилот тот что ли второй был?
— Пии… Лот? — переспросил дварф, закончив, наконец, закрывать сейф с заказом и поворачиваясь ко мне. — Это как?
— Ну, человек, который водит летающие аппараты. — даже не сразу придумал я, как объяснить аборигену из магомира значение этого слова.
— А, ну да. — покивал дварф, которому приговоренная бутылочка, кажись, начала развязывать язык. — Вроде бы она на чем-то там летала, по их рассказам.
— Она?! — переспросил я. — Пилот женщиной оказался?
— Ну да. — удивленно кивнул Горнбрад. — А что, Алексей тебе об этом не рассказывал? Хотя, да… Скрытный он парень, из него раскаленным молотом особо слов не выбьешь.
— Да и я, если честно, не особо то и расспрашивал. — понял я, что действительно, за всю время наших совместных странствий, ни разу особо и не расспрашивал историю Лехи в этом мире. — А вы вообще долго общались? Много можешь о нем рассказать?
— Общались не очень долго, они из города через два месяца ушли. — усмехнулся дварф, доставая из ящика соседнего стола бутыль литра на полтора и тарелку с нарезкой вяленного мяса. — А вот рассказать много можно! Это ж смотря, как рассказывать, а уж что-что, но вот повести ковать подгорный народ умеет лучше, чем железо!
В правдивости этого высказывания я убедился в полной мере на ближайшие два часа. Рассказчиком Горнбрад оказался если не более искусным, чем алхимиком, то уж точно равным этому своему основному навыку. Я даже не заметил, как время пролетело, а когда мысленно подвел итоги услышанному, то понял, что событий там и не так уж и много было.
Познакомились дварф и ерпарх неподалеку от того заброшенного храма, с которого началось и мое путешествие в этом мире. Пилотка… Пилотесса… Как вообще назвать женщину пилота? А, ладно, похер. Пилот при падении ушибла ногу, достаточно сильно, и не могла никуда идти. Так что, обустроив ей лежанку в храме, Леха принялся за охоту, заодно практикуясь в ерпаршерских навыках, боевой магии и разбираясь с функционалом доспехов и меча, который педагог-археолог без прокачки силы даже поднял бы с трудом. И вот, на второй день повстречал он на своем пути огромного лесного кабана. Поначалу обрадовавшись, что можно завялить кучу мяса на огне и на пару дней забыть об охоте, Леха достаточно быстро пожалел, что связался этим пятачком-переростком. Удар мечом, даже заряженный божественной маной, кабан принял вскользь своим непробиваемым лобешником, и охота превратилась в избиение жреца. Заметил это Горнбрад издалека и наблюдал с самого начала. И то, как кабан, подхватив Леху на морду, с разбегу приложил того к мощному толстому местному аналогу дуба. И то, как потом эта же хрюшка подбросила жреца так, что тот сумел зацепиться за нижнюю ветку и забраться на дерево. И то, как кабан таранил дерево, пытаясь стряхнуть обидчика.