Странноватый и не самый гуманный, конечно, способ показать европейцам, что жить можно и без французской гегемонии, но другого что-то пока не видно.
Германов допил чай, придвинул к себе стопку бумаги и строчки одна за другой стали быстро ложиться на нее, составлять абзацы, пункты, заполнять страницы.
Обосновав общий подход, он на минуту задумался. Кто первый? Кому предстоит начать то, что в тексте уже приобрело название «неуправляемой реакции деструкции в ответ на затянувшуюся французскую гегемонию»? Ответа пока не было, хотя общий принцип был очевиден: «Мы придумали, нам и начинать».
Через пару дней Германова пригласили к ректору. В назначенный час он вошел в его приемную, заранее не ожидая от предстоящей беседы ничего хорошего. Ректор был академиком еще старой, довоенной школы и любил публично порассуждать о классических подходах к науке. К тому же все его основные работы – безусловно весьма и весьма значительные – были посвящены эпохе наполеоновских войн, и своего восхищения гением Наполеона он и не скрывал особенно. А тут Германов с его обличением современной французской политики. Трудно им было понять друг друга.
Так что перебрав на всякий случай все свои мыслимые и немыслимые грехи, профессор был готов к неприятному разговору.
«– Хорошо хотя бы с этой Ольгой как-то вся эта мелочь студенческая отошла на второй план,» – подумал про себя он, с удивлением вдруг осознав, что, действительно, поручик Ольга сумела положить конец его постоянным легким романчикам со студентками. Она настолько полно вошла в его жизнь, что, отвечая на очередные вопросы восторженных почитательниц после лекций, он совершенно не рассматривал их как перспективные объекты для интимных отношений.
«– И что это значит? Неужели настолько все серьезно? Или возраст уже сказывается? Надо будет следующим летом с семьей в Ялту съездить и отдохнуть как следует. А то со всеми этими делами и вкус к жизни потеряешь.»
Так что в кабинет к ректору Германов входил погруженный в свои мысли без заметного внешнего трепета.
– Рад, профессор, видеть Вас в добром здравии. Давно не виделись. Присаживайтесь. Как Ваша монография о Версальской конференции? Если не ошибаюсь, в декабре мы Вас слушаем на Ученом совете? Будете готовы? – ректор, как опытный бюрократ, любил показать, что он держит руку на пульсе университетской жизни, хотя вся профессура прекрасно знала: к каждой такой беседе помощник ректора готовил короткую памятку с парой пунктов. О чем спросить, напомнить или слегка пожурить собеседника. Наиболее опытные из профессоров иногда даже сами подкидывали помощнику темы для разговора. Получался практически разыгранный по ролям деловой и энергичный диалог, жаль только зрителей у него не было. Ну, чем бы барин не тешился.