Проблема эта не раз обсуждалась завсегдатаями Банковского клуба, в котором состояли практически все участники эпохальной встречи выборов первого гетмана со стороны бизнеса, но было решено, что канализация общественного недовольства на украинскую тему даже выгодна.
– Пусть народ лучше на песни и вышиванки плюется, чем думает о продолжительности рабочего дня и расценках! – так суммировал эти дискуссии крупнейший сельхозмагнат с типично украинской фамилией, – если прижмет, сковырнем его и сменим национальную риторику. Вот счастье-то всем будет!
Сидевший напротив него финансист, далекие предки которого начинали шинкарями еще во времена, описываемые в трилогии Сенкевича, и немало претерпели тогда и от казаков, и от русской шляхты на службе польских магнатов, согласно кивнул головой и добавил:
– Я всех служащих в банке заставлю оселедцы отпустить, если оплата всех военных заказов через меня пойдет.
И пошла, что характерно.
Несколько хуже обстояли дела у старых соратников Верховного правителя. Поняв, куда ветер дует, кое-кто из них попытался возмутиться, но было уже поздно. Расставленные новым лидером на ключевые посты в органах безопасности, полиции и армии новые кадры решили все быстро и сравнительно безболезненно. Герои минувших лет сходили в тень: кто в силу возраста и состояния здоровья, кто – не по своей воле. Серьезного противодействия бывшему "нашему хохлу" – его теперь так, конечно, никто не отважился называть – уже не было и с этой стороны.
Впрочем, не все было так плохо. Новый Верховный гетман обладал ценнейшим качеством – почти звериным чутьем, тончайшей природной интуицией в отношении опасности, людей и перспектив развития. Этого у него было не отнять.
В результате он сумел сделать правильные ставки при подготовке последней войны с Польшей: в плане перевооружения армии и развития технический родов войск, подборе кадров руководства Генштаба, спланировавшего победоносную операцию, выборе наиболее подходящего момента для начала наступления.
Так что строго говоря, сейчас он ощущал себя триумфатором.
Однако, то же самое чутье подсказывало ему, что значительную часть плодов победы у него выхватят буквально из рук. Посетивший его для конфиденциальной беседы утром 1 января – вот ведь европейцы проклятые, ничего святого для них нет! – французский посол достаточно определенно намекнул: на восстановление прежних границ Российской империи на западе не рассчитывайте, про Варшаву забудьте, дай Бог сговоримся на рубеже Буга в Белоруссии. С этим Верховный еще готов был согласиться, но вот за Львов он собирался драться до конца. Ему, простому селянину с Восточной Украины было принципиально важно подмять под себя "западенцев". Корни этих сложных, болезненных отношений уходили вглубь веков богатой истории того края, который принадлежал то Польше, то России, то крымчакам, а сейчас вдруг стал как бы доминировать в государстве, большинством населения которого вообще являлись русские. Именно там, в польских городах на Западной Украине появились ремесла, европейская культура, магдебургское право в те времена, когда на обоих берегах Днепра резвились местные Тарасы Бульбы с сыновьями. И все последующие века "западенцы" не уставали напоминать об этом своим восточным собратьям.