– Олег, разум дан человеку, чтобы, наоборот, сохранять природу. Мы её хранители. Мы и есть уже боги, а не Дажьбог с другими идолами. Человек есть проявление божественного и великого!
– Ты скучен и будешь одинок с такими взглядами – рассмеялся Олег – Людям нужны мифы, в которые они всегда будут верить. Всем нужна мечта, чтобы за ней можно было бы идти на священную войну. А иначе что ждет человека – забвение и пустота… Разве для этого он стал обладателем высшего разума среди зверья и лесных тварей?
– Ничего смешного я не вижу, извини – сухо перебил Светозар – Никуда идти не надо, а все смыслы нужно искать внутри себя. Верю, что внутренняя сила человека должна проявляться в гармонии с природой и находить отражение в малых делах: в детях, в обустройстве дома и сада, шитье красивой одежды.
– Ты повторяешься и звучишь слишком приземленно – утомленно произнес Олег.
– А ты грезишь мифами о высоком, забывая, что на вершинах гор жизни нет. Все разнообразие у подножья! – парировал Светозар, раздражаясь от усталости, настигшей к предрассветному часу.
– Вот и поговорили – заключил Олег – смотри, уже светает. Мы дошли до самого лагеря, споря о высоком.
Оба остановились с выражением лиц, будто увидели и познакомились друг с другом в первый раз.
– Береги мать и дядю. Я послезавтра зайду с утра попрощаться. Не знаю, захочет ли она видеть меня. Допускаю, что нужно время. Говорят, оно лечит… Что ж, посмотрим – примиряюще произнес старший брат – Ты, главное, на меня зла не держи. Теперь буду стараться быть ближе к природе, а ты подумай над моим предложением попробовать вместе сделать что-то большое и важное. Не сейчас, конечно, но обязательно как-нибудь в будущем – Олег еще раз обнял младшего брата, похлопав по плечу.
Расстались они даже тепло, но было заметно, что Светозар держался сдержаннее при прощании.
Возвращаясь, он зашел проведать Радомира, находившимся в тяжелом состоянии, без памяти в тереме отца. Накануне Светозар провел с ним много времени, перевязывая раны, пытаясь остановить кровотечение. И вот сейчас ему сообщили, что буквально перед самым рассветом Радомир, так и не приходя в сознание и не попрощавшись с родными, скончался. Светозар обнял недвижимое тело, прошептав, что обязательно навестит его в тридевятом царстве и попросит прощения за старшего брата. Рядом с кроватью умершего на полу лежала мать, высохшая словно тростинка от пролитых за пару дней слез.
Выйдя на улицу, Светозару еле удалось сдержать себя, чтобы самому не расплакаться. Со всех ног он побежал к дому, чтобы никому не показать нахлынувших эмоций. Там он повалился на кучу сена, зарылся в него лицом и дал волю чувствам, воя навзрыд, непонятно к кому вопрошая. Долго не мог унять Светозар клокотавшие внутри груди тоску и жалость. Он не стеснялся этих слез, чувствуя, что плачет по ушедшему навсегда детству, что теперь он видел смерть, став её невольным соучастником, что уже никогда не вернет беззаботные дни своего взросления, мирных прогулок, веселых игр со своими приятелями. Он знал, что впереди его ждут лишения и возможно еще более страшные потрясения, чем разыгравшееся накануне побоище. Он оплакивал предчувствие неизбежного: из-за Олега пришлось вкусить плод взрослой жизни, полной сложностей, коварства, далекой от гармонии и красоты, совсем по-другому рисовавшихся ему ранее в своих представлениях о мире вокруг. Все трагедии, с которыми он раньше сталкивался, случались не с ним и не терзали так больно как смерть Радомира и брат Олег, ушедший в сумеречное, неведомое царство Кащея.