– Когда говоришь у тебя встреча с сестрой?
– Завтра в одиннадцать, – Милолика торопливо ответила, сверкая надеждой в небесно голубых глазах.
Однако во взгляде мужчины, который рассматривал её чуть прищурено, не было никакого участия, всего лишь холод, отчуждение и от этого Лике стало совсем горько.
– Сейчас идёшь с Олегом и рассказываешь ему о себе всё – начиная с того, в какой детский сад ходила, о родителях, знакомых. В общем, всю информацию, которую он потребует. Олег, досконально, – посмотрел в сторону вошедшего и тот, кивнув, уже направился на выход, но Милолика импульсивно спросила:
– Зачем? Может вам нужно о сестре, так…
– А кто тебе дал право задавать вопросы? – прервал её всё тот же мужчина, имени которого девушка не знала. В его глазах вспыхнуло что-то странное, тёмное и девушка отступила на шаг назад. – После того как всё расскажешь Олегу, можешь быть свободна. Завтра придёшь и сообщишь, что узнала от сестры. Если ты, конечно, хочешь помочь ей.
Кивнув, Милолика отвернулась и молча выскочила из кабинета.
– Что ты задумал, Рустам? – спросил Амирханов старший, откидываясь на спинку кресла.
– Да есть одна мысль, – собеседник потёр переносицу, – Я, кстати, знал её отца – помнишь ресторан на Воронцово?
– Нет, – покачал головой хозяин кабинета.
– Три года назад это было. Я тогда первый раз упустил участок.
– Подожди, – прервал его владелец кабинета, – ты про обанкротившийся ресторан «Европа»?
– Да, – кивнул молодой мужчина, постукивая пальцами по столешнице, – мы тогда хотели его перекупить, торговый центр там построить, но я опоздал. Именно Казимиров меня и опередил, переделал ресторан, ориентируясь на русскую традиционную кухню.
– И ты до сих пор помнишь? – пожилой мужчина усмехнулся. – Неужели так по самолюбию ударил?
– Не в этом дело, – мотнул головой Рустам, скрывая истинные эмоции, – мужика запомнил – колоритный такой, русский в полном смысле слова. Борода и на рубахе были их национальные вышивки. Да и фамилия, как и он сам – звучная.
– Ну а девчонка тут при чём?
– Пока не буду говорить, самому всё обмозговать надо, – Рустам поднялся и направился на выход. Не стал он говорить дяде, что тогда, три года назад запомнил он не столько этого мужика, сколько его дочь, что на минуту остановилась рядом и сверкнула своими глазищами.
– Ты куда это смотришь? – рыкнул тогда Казимиров, а Рустам с трудом смог оторвать взгляд от русоволосой девушки тростинки, с голубыми, как ясное небо глазами омутами. – Василёк, иди-ка дочка внутрь, – обратился он к девчушке, которая, кивнув, от чего толстая коса подпрыгнула за спиной, скрылась за дверями того самого спорного ресторана. – А ты!.. Если ещё раз в сторону моей дочери посмотришь, я тебе обрезание повторное сделаю, но по самые яйца! Моя дочь не для таких, как ты!