Это сорвало его самообладание, он почувствовал, что вопреки своему желанию – растянуть удовольствие, насладиться её влажным ротиком, нежными губками, позорно быстро сорвётся в оргазм. Положил подрагивающую от дикого возбуждения ладонь на девичий затылок и надавил:
– Давай, девочка, возьми глубже! Давай, маленькая, – хрипло постанывал, двигая бёдрами навстречу её рту и отпуская, когда видел, что она начинает задыхаться. – Ещё чуть-чуть, маленькая… давай же! – не контролируя себя, просил он, вновь надавливая на затылок Милолики.
Не отводя глаза, смотрел как его член погружается в рот девушки, как она, вцепившись в его бёдра, пытается оттолкнуть его, чтобы не проникал слишком глубоко. Но Рустам не позволял ей отстраниться. Удерживая затылок Милолики, всё быстрее двигал бёдрами и наконец надсадно застонав, с хрипом ухватил свой член, выплеснул семя на лицо тяжело дышащей девушки.
Когда пришёл в себя, Милолика всё так же сидела на коленях, покорно опустив вниз голову.
– Иди в душ, – произнёс тяжело, опять откидываясь на спинку кресла и пытаясь привести мысли в порядок.
Бросил взгляд в сторону пошатнувшейся Милолики, отмечая, как она, поникнув, поплелась в сторону ванной. Прошло несколько минут, во время которых слышался шум воды, и Рустам с рыком ударил кулаком по подлокотнику.
Встал и, на ходу стягивая с себя одежду, направился в душ. Чувствовал, понимал, что Лика сейчас плачет и возможно у неё истерика – после выплеска его ярости, которую он продемонстрировал ей, после обычного для многих женщин минета – эта девочка наверняка расплакалась.
Отодвинув дверцу душевой кабины, замер, смотря на Лику, которая за шумом воды и своих рыданий не услышала, как открылась дверь. Не заметив его вторжения, она сидела на корточках, прижавшись к стенке душевой. Маленькая, такая хрупкая, закрыв лицо ладонями, содрогалась от слёз.
Рустам, сглотнув, резко вошёл внутрь, рывком подхватил Милолику, поднял её, не обращая внимания на её попытки вывернуться, и прижал к себе.
Тёплые струи воды омывали мужчину и подрагивающую, плачущую девушку, которую он крепко прижимал к себе одной рукой, другой гладил по голове, спине.
Когда Милолика более-менее успокоилась, Рустам, подхватив её на руки, вынес из душа, поставил на ноги и, взяв полотенце начал обтирать, заметив, что она безучастно замерла, как неживая кукла. Что-то тёмное, болезненное в этот момент заворочалось в груди мужчины. Вновь подхватив Лику, он отнёс её в спальню и, сдёрнув покрывало, уложил её на кровать.
Прилёг рядом, опираясь на локоть, и провёл кончиками пальцев по её щеке, внутренне напрягаясь от её безучастного, отсутствующего взгляда в потолок. Но отступление было не в его характере – зафиксировав ладонью её голову, склонившись, прикоснулся к девичьим, мягким губам. Милолика ожидаемо дёрнулась в сторону, но Рустам не отпустил, а втянув нижнюю губку в рот, аккуратно пососал, проникая языком внутрь и наталкиваясь на стиснутые зубы. Надавил пальцами на скулы, вынуждая её открыть рот. Ворвался внутрь, сразу сменяя тактику грубости, лаская её язык, исследуя и мгновенно отступая, когда чувствовал, что Лике не хватает воздуха.