Выполняя очередной заказ, миаханы не просто притворялись кем-то, они сливались с выбранным образом, становились полноценной личностью, начиная с внешности и заканчивая характером и образом мышления. Пока мы не испытывали эмоций, это давалось нам достаточно легко. Голый анализ и трезвый расчёт. Выверенные движения, взвешенные слова. Только так можно было добиться полной достоверности, того, чтобы ни у кого ни мысли не возникло об обмане. Только так можно было подобраться к заказу на расстояние удара.
Вот только в этот раз для меня всё было иначе. Я принимала всё слишком близко к сердцу, примеряла всё на себя. Эмоции. Они мешали, путали мысли, заставляли совершать необдуманные поступки, но при этом, я ещё никогда прежде не чувствовала себя настолько живой.
Те робкие зачатки покорности, послушания и скромности, что должны были достаться мне от личности Аэлины Эйваго, утонули в моей собственной вспыльчивости, нетерпеливости и какой-то болезненной стремительности всё успеть. Я понимала, что это неправильно, но… Нет-нет, да и мелькали в моей голове крамольные мысли о том, что я это заслужила. Возможность побыть собой и хоть ненадолго почувствовать вкус жизни.
Нет, я ни на миг не забывала о своём задании. Как бы ни относились ко мне в Конгломерате, я не желала его жителям участи рабов. Но кто мешал мне совместить приятное с полезным?
Да, это риск и хождение по краю, но… Уже сейчас я понимала, что это задание для меня последнее. Я либо убью императора и сбегу, чтобы начать новую жизнь, либо умру, но не смогу быть больше бездушной куклой. Я — живая!
У покоев императора мы на несколько мгновений остановились. Надзирательница окинула меня пристальным взглядом и, кажется, осталась довольна.
— Слушайся господина, выполняй всё, что он хочет, и даже больше. Постарайся сделать всё, чтобы он немного расслабился, или худо будет всем нам.
«Подумаешь, какая цаца, можно подумать, он отчего-то сильно напрягается», - мелькнула у меня мысль, но озвучить я её не успела.
Постучав, женщина втолкнула меня в комнату и захлопнула дверь за моей спиной. Я быстро осмотрелась. Покои императора не сильно отличались от тех, в которых жили мы с Майли, но всё же чувствовалось, что они принадлежат мужчине.
В гостиной, куда я попала, царил полумрак. Сквозь шторы пробивался рассеянный свет, давая возможность оценить интерьер в молочно-кофейных тонах. Слева стоял низкий диванчик и пара кресел. Правая же часть комнаты была переделана в какое-то подобие бара. Высокая стойка, на которой на равных промежутках стояли вазы с фруктами. Позади — заполненные бутылками шкафы с прозрачными дверцами.