– Жив, земляк, а мы думали, что ты на тот свет поторопился, Торопица. Беда у нас, Тереша, Ермака Тимофеевича не уберегли мы. С рассветом ходили на остров, но не нашли его ни среди раненых, ни среди убитых. Раненые вон в палатке лежат, двое из твоего десятка – как услыхали твой рожок, так и бросились на выручку. С Ермаком недосчитались двенадцати человек: семеро убитых, а где пятеро – неизвестно. Или, раненых, водой снесло, или в бою на воде утонули. Кого нашли – привезли сюда, тут похоронили, не стали на том проклятом острове оставлять
Загноившуюся рану у Терентия на груди осмотрел сотенный лекарь Захар, ножом выскреб попавшую в нее грязь. Страшная боль пронзила все тело, Терентий застонал.
– Дотерпи, сейчас больнее будет. – Захар раскаленным коточиком прижег края раны, наложил повязку с дегтем и шепнул: – Маленько поболит и пройдет, до свадьбы заживет.
После полудня собрали круг. С двумя тяжело раненными и десятком легко, в основном от сабельных ударов, насчитали восемьдесят семь человек. Сход был недолгим. Выступающие говорили: «куда мы без головы, да и мало нас осталось, к тому же раненые и больные, запасы пороха и свинца на исходе, хлеба неделю не видели, едим конину». Сотник Иван Глухов предложил было идти в Барабинскую степь: «там хлеба вдоволь, может, и бухарцев встретим». На это Матвей Мещеряк возразил: «Идти в степь без провианта, запаса пороха и свинца, с ранеными и больными – значит сложить головы впустую или попасть в рабство». Решили идти домой через строгановские владения: там у многих родные, там знают казаков, а еще все помнили про обещанное вознаграждение. Отремонтировали лодки, поставили паруса – дул теплый ветер-южак, – и отправились вниз по Иртышу до Оби, а там через перевалы на Печору и в верховья Камы. Шли ходко. К концу сентября были в Чердыни. Обратная дорога была нелегкой. Осенью 1584 года вернулся семьдесят один человек: многие раненые и больные в дороге скончались.
Максим Строганов знал о гибели Ермака и части его отряда и о возвращении казаков. Дела у Строганова шли хуже некуда: солеварни закрывались, казна трещала, прежнего величия, славы и власти не было. Но Строгановы были людьми слова. Максим сполна рассчитался с казаками и за погибших надбавил по два золотых. После столования казаки собрались на круг. Матвей Мещеряк сказал:
– Каждому воля вольная: кто к семье, а я снова в Сибирь, сердце мое там с моими побратимами. Просторы там необъятные, а главное – воля.
Терентий Торопица решил твердо: пора семьей обзаводиться, да и Танюшка заждалась. Казаки с Сына тоже решили вернуться в свои родные места. Поклялись породниться друг с другом и стоять друг за друга, как брат за брата, потому что единокровными стали после стольких боев и схваток. Пошли к Строганову выторговывать землю. Тот предложил: