По переписи 1869 года в деревне девять дворов русские, бывшие Строгановские. Свободны, но землю надо выкупать. Плата округленная: по рублю за десятину. Деньги надо отвезти в Ильинское приказчику Строганова, а пока надо платить за землю отработками, например, нарубить десять сажен сухостоя, или нажечь три короба угля, или справлять лес от Добрянки до Астрахани. В последний день масленицы на двух кошевках, запряженных жеребцами, по деревням проезжали приказчик из Ильинска и волостной урядник из села Григорьевское. Переписывали дворы и договаривались, кто и как будет расплачиваться за землю. Иван Федоскин с сыновьями Прокопием, Самуилом, Мелентием, Марко и племяш Ося Гришин собрались у Федоса Калиновича в старой дедовой избе, которая топилась еще по-черному.
Через небольшие оконца, затянутые бычьим пузырем, пробивался слабый зимний свет. Бабушка Устинья сметала со стола кружево сажи. Федос изругался: «Старая, погодила бы, видишь сын и внуки пришли, дело надо обговорить». Сыну Ивану – пятьдесят, внукам под тридцать. Федос – крупный старик, с редкой бородой, лысиной на макушке, закопченным лицом, скрученный пополам, – то и дело надсадно кашлял. Сыновья давеча звали Федоса к себе – год как представилась их матушка Екатерина – на что Федос отвечал: «Вот как срубит новую избу на дворе ваш Мелентий, так и перейду к нему. А пока ноги ходят, в своей избе я сам себе хозяин, хочу, не печи сплю, хочу на полатях, а то и на приступке. Каждое бревнышко родное, сам отесывал».
Плата деньгами отпадала, где их взять? Хорошая корова стоила 7–8 рублей. Откуда деньги? В хозяйстве все натуральное, самодельное, начиная от деревянной ложки, лоханки, саней, кончая зипуном и валенными катанками. На ярмарках в Ильинском и Григорьевском ничего не продашь. У селян все свои. Товар скупали перекупщики за бесценок. Мужики накапливали с осени кружки топленого масла, туши свиней, баранов везли к рождеству на базар в Пермь.
Останавливались обычно на заимке, где были постоялые дворы. До заимки полтора дня езды, на ночь останавливались в Нижней Курье. Дорога дальняя, более семидесяти верст. Ехал на пяти-шести подводах, так сподручней. Не дай бог отворачивать от встречного ездока. Снега более метра наметает к рождеству, а к масленице около двух. Отвороти в сторону, и лошадь по брюхо в снегу, лопнувшие завертки или треснувшая оглобля. Да и мороз под сорок – дело нешуточное. За возом бежать спина мокрая, в тулупе путаешься, тихо сидеть – коченеешь. Рубить десять сажен в длину и сажень в высоту – это работа всей семьей на два месяца. Двое пилят, один сучкует, подростки прутья собирают к костру. Делянка должна быть вычищена. Утомительная и тяжелая работа с кряжами на морозе.