Подбежал Иван с багром, отжал бревно, Осипа вытащили, но Иван на мокрых бревнах не устоял и ухнул в воду. Спасибо багро. Успел уцепиться им за бревна. Лапти намокли, тянуло вниз, багро скользило в руках. Пальцы не слушались. Мелеха кричал: «Тятенька, бултыхай ногами!» Но ноги не слушались и их свело судорогой. Мелеха выхватил багор у Марко и еле-еле смог уцепить Ивана за зипун и подтянул к плоту. Вытащили. Рубленый домик перекосился. С Ивана сняли мокрую одежду, выжали, повесили сушить, одели в сухое. Пока вылавливали Ивана, плот отжало к левому берегу и посадило на мель. За лужком виднелась деревня. Мужики стали издали кричать и махать. Подплыл на лодке низкорослый, конопатый, с большими ушами татарин. Представился: «Касим я, Касим! Садитесь по двое в лодку, перевезу в деревню. За плоты не беспокойтесь, дело к вечеру, вода спадает, сейчас плот не сдвинут, и никуда он до утра не денется». Татарин натопил баню, выпарил мужиков, напоил кумысом. Навалил овчины на пол, уложил спать. Утром на завтрак наварил огромный чугун супа из конины, в котором плавали крупные клецки. Пока одевались, полная изба набилась татар, многие хорошо говорили по-русски. Пошли разговоры. Во дворе задымил огромный самовар.
После трапезы на шести лодках поехали к плоту. Плот чуть развернуло. Сообща плот с мели столкнули, но он не двигался по течению. Отталкивались, пока хватала длина шестов. Касим, поругав шайтана, сказал: «В мертвую воду попали, заводь тут». Мимо по разводью двигались плоты, обгоняя друг друга. Касим попросил длинную веревку. Связали двое вожжей, закрепили на плоту. Касим смотал в круг. Мимо заводи медленно проходил плот. Касим кричал плотовщикам, размахивал руками, пояснял. На плоту поняли. Касим покрутил связкой вожжей и взметнул. Веревка полетела на соседний плот. Мужики на плоту успели поймать, Касим приказал отталкиваться шестами, веревка натянулась, плот медленно сдвинулся с места и тихо пошел по течению. Рулевой стал выправлять плот на стремнину. Мужики обрадовались, стали обнимать татар. Иван побежал в избушку, вытащил из сундука рубаху, вышитую петухами и елочками, подарок жены к свадьбе, поднес Касиму. Касим догадался, что это самое дорогое у Ивана, стал отнекиваться. Иван настаивал: «Это память жителям деревни за выручку». Касим, недолго раздумывая, отцепил от пояса кривой нож с инкрустированной серебром ручкой. Иван опешил – он знал цену этому ножу. Распрощались по-братски. Татары отплыли. Мужики долго махали шапками, пока лодки татар не слились с берегом. До Жигулей плыли ходко, пристроившись впритык к другим плотам. Раза два попадали под дождь, но весеннее солнце быстро высушило одежду. У Жигулей началось светопреставление. Скопились плоты, получилось стопорение. Стараясь вырваться из этого затора, больше создали суматохи. У яра плоты попадали в круговорот. Плоты размывало. Над рекой стоял треск, слышались вопли. Спасать было некому. Некоторые сплавщики бросали свои плоты и прыгали на другие. Посовещавшись, решили: пока не зажало подплывающими плотами, чалить к левому берегу на отмель. Отталкиваясь баграми от других плотов, отходили к левому берегу. Плот затянуло в заросли ивняка. Просматривал дно, но и здесь течение еще беспокойное. Раза два застревали между старыми ивами. Приходилось спрыгивать с плота в обжигающую холодом воду, подрубать ивы и так двигаться по течению. Никто не последовал их примеру, думали, что пронесет. Остальные плоты выбрались из затора только через неделю после того, как утихла вода.