Пошел июньский проливной дождь с громом и молниями. Воды в Волге прибавилась, течение усилилось, пришлось баржу затянуть в затон. Артельщики расположились на барже под навесом. Вечером скинулись, сбегали в село, купили четверть водки. Почаевничали, повспоминали своих женушек и молодаек, порассказывали бывальщины. Ходившие не раз по Волге артельщики поведали разные случаи: то, как баржу сорвало, то, как артель разбежалась, заснули разморенные. Осип проснулся позже всех, сильно хотелось на двор. Соскочил, что-то сильно дернуло вниз. Лапоть болтался, привязанный за головку. Осип торопливо стал развязывать оборку. Не получилось. Мужики лежали и хохотали. Предлагали: «Оторви и выбрось вместе с лаптем, он тут тебе не нужен, оставь на память самарским девчатам». Мелентий припугнул мужиков: «Вы что, дурни, натворили, хотите, чтобы застой крови получился, чтобы мужик жизни лишился, а ну-ка помогите отвязать». Кто-то посоветовал намочить водой. Лыко распухло, боль стала сильнее. Осип завопил, лыко заскользило, удалось развязать.
До Симбирска дошли спокойно. Кто-то решил подшутить над хозяином. Над дверями повесил ушат с водой. Веревку привязали к дверной ручке. Утром хозяин открыл дверь и на его хлынул поток воды. Не сообразив, что к чему, он с силой дернул веревку. Ушат сорвался на голову хозяина. Успел только вскрикнуть: «Ой!» – и упал настил. Кожа на макушке рассечена, кровь хлещет. Хозяин посинел. Кто-то сказал: «Отдал богу душу». Мужики засобирались от греха подальше, а то еще затаскают по судам. Мелентий отговорил. Обстриг волосы около раны, промыл рану водкой. Стал делать холодные примочки к вискам. Через час хозяин открыл глаза. К вечеру его уложили на топчан. Мелентий руководство взял на себя. На второй день опухоль с лица спала, но синяки под глазами остались. На третий день хозяин встал. Надо было часть товара сгружать в Казани. Рассчитал охрану. Незлобно упросил: «Идите подальше с глаз моих! Кого охраняли? Проспали!» Ветер сменился на северо-западный. Паруса пришлось убрать. Полугруженая баржа шла легко. За две недели до Ильина дня баржу причалили под Разгуляем, в Перми. Хозяин поблагодарил артельщиков. За работу рассчитался по пятнадцати рублей на душу. Мелентию три рубля надбавил за смекалку и расторопность. Спросил, кто над ним так зло подшутил. Один из артельщиков, мужик из Оханска, признался, что делал это ради шутки.
Иван, Мелентий, Марко, Осип решили заработанные деньги доставить домой, а три рубля Мелехи – на пропой. На оставшиеся астраханские деньги купили подарки домочадцам. Иван пошел навестить кума Трофима от Жулан, который работал на медеплавильном заводе при Егошихе. На территории завода около сторожки увидел кучу болтов в четверть величины. Запихнул четыре штуки под рубаху и, не дожидаясь кума, направился к выходу. Пришел к стану, мужики ушли пить брагу. Котомки лежали кучей. Иван вытащил болты из-за пазухи. Пузо измазано, рубаха в машинном масле. Изругался, куда они ему, разве что на каменку в баню. Выбрасывать жалко. Завернул в тряпицу и положил в мешок Осипу. Мужики пришли навеселе. Похватали котомки и направились к переправе. Шли домой быстро. Осип, обливаясь потом, то и дело поправлял мешок. Дошли до Курьи. Решили отдохнуть, перекусить. Стали доставать съестное. Осип нащупал болт, вытащил, завозмущался: «Кто это надо мной подшутил? Спину болтами натер». Размахнулся и бросил в речку. Мужики ржали, подначивали Осипа: «Теперь завод без болтов встанет. Заводское начальство объявит всероссийский розыск. Сидеть тебе, Осип в каталажке».