– Многие ли уже вернулись?
– Практически все. Остался лишь Харон, сын Финны, и Гинко.
– Гинко не придет.
Тагир вопросительно склонил голову.
– Он нашел свое счастье там, на ничейных землях. Думаю, там ему действительно будет лучше, – Инверу неприятно было признавать, что один из волков смог променять стаю на собаку.
– Что ж. Твой брат никогда не был бойцом. Сейчас ему пришлось бы тяжко. Тогда дождемся Харона, и можно будет созывать совет. А сейчас можешь идти.
Инвер вновь поклонился и вышел из пещеры. Такой разговор между отцом и сыном, не видевшимися много лет, мог показаться кому-то слишком сухим и коротким. Но Инверу этого было достаточно. В его стае не привыкли говорить – скорее делать. И сейчас волку даже подумалось, что с возрастом отец стал более болтливым.
На поляне бурлила жизнь. Волки окружили вновь прибывших и наперебой расспрашивали их о тех пяти годах, проведенных вдали от дома. Инвер подошел к собравшимся. Речь держал Олеан, приземистый рыже-бурый волчок, который был всего на пару лет старше Инвера, но выглядевший как старый вояка.
– …когда я пришел к галифаксам, у них и сомнений не возникло. Сразу взяли меня на службу.
– О, я тоже служил у галифаксов! – встрял Инвер. Остальные едва повели ухом в его сторону. Старый волк, Прокан, обернулся к легату, подслеповато сощурившись оглядел его и пробурчал.
– Не помню я тебя чего-то. Ты точно наш?
– Точно, – прошипел Инвер. «Наверное».
Он отошел от рассказчика и окружившей его толпы. «Даже там, где все друг другу чужие, я – самый чужой». Инвер решил прогуляться. Выйдя за пределы стоянки, он остановился, размышляя, куда отправиться. «Неужели никто не рад меня здесь видеть? Хотя… одному человеку точно уже все равно». Он обогнул лагерь и начал углубляться в лес. Вскоре по обеим сторонам от тропинки начали появляться странные холмики. Некоторые из них уже почти осыпались и были покрыты лесными травами, другие еще сохранили свой вид. Инвер с удивлением заметил свежезасыпанную могилу. Наконец, он нашел нужную. Над старой, но ухоженной могилой, склонилась маленькая бурая волчица. В пасти она держала букетик васильков. Глаза ее были прикрыты, а уши прижаты к голове. Инвер встал возле нее и, ткнувшись носом в землю, замер. Закончив молитву и будто выйдя из транса, он выпрямился и огляделся. Волчица сидела чуть поодаль и ждала его.
– Здравствуй, Гера.
– И тебе привет, Инвер, – волчица старалась вести себя сдержанно, но периодически хвост, так и стремившийся пойти гулять из стороны в сторону, выдавал ее радость от встречи. Инвер усмехнулся про себя.