— Вот, значит, как ты заговорила? — начал выходить из себя Аполлон.
Лицо его побелело. Он не ожидал от девушки подобного удара. Надеялся, что его признание, с непривычки давшееся с трудом, поменяет ситуацию в корне. Верил, что так и будет. Оттого так больно ранили слова Елены, словно насмехавшейся на мужчиной.
— А что тебя удивляет? — приподняла девушка бровь. Сердце обливалось кровью от подобного развития разговора, но она считала, что лучше уж расстаться врагами, чем надеяться на что-то. Ибо слепая ярость затмевала все на свете, не позволяя видеть очевидного.
— Это выходит и есть твой Джонни? — Аполлон кивнул на мужчину, стараясь то ли дать возможность успокоиться, то ли прояснить ситуацию. Случайный собеседник Елены в свою очередь ничего не понимал и лишь крутил головой из стороны в стороны, переводя взгляд с одного на другую с явным намерением вмешаться ибо ему не нравился тон, в котором велся разговор, хоть он и не понимал ни слова.
— Да. Тебя это смущает? Ты хочешь об этом поговорить? — тоном врача-психотерапевта произнесла девушка, ненавидя сама себя.
— Даже так? — разочарованно произнес Аполлон до боли сжав кулаки, стараясь не пускать свой гнев наружу. Посмешищем он не будет. Не на того напали. Если им смешно, то пусть смеются, но дополнительного повода он не даст.
— Да. Так, — Елена сама не знала с чем соглашалась, но тем не менее гнула свою позицию, не думая что и как. Ей было важно как можно быстрее прекратить все это и, наконец, избавиться от мужчины. А иначе она сорвется и позорно разрыдается. Противные слезы подступили под самое горло, душа, и не давая вздохнуть.
— Желаю тебе всего доброго в твоей жизни полной приключений и подводных камней. Первый опыт облапошивания оказался удачным. Пусть и все последующие будут не менее счастливыми, вызывающими чувство собственного удовлетворения от содеянного, — выпалил Аполлон, сверкая глазами. — Не смею задерживать. Всего тебе доброго…с Джоном…или как его там?
И Аполлон развернулся и гордо удалился, словно аршин проглотил.
А Елена смотрела ему во след, желая задержать, остановить, попросить прощения и рассказать что все совершенно не так как кажется. Что видимое на самом деле невидимо, а очевидное не очевидно. Но она превозмогла свои желания и удержала себя от глупостей. Итак, слишком много сказано, чересчур большое количество копий сломано. Хотя чего ей стоило держать себя в руках знали лишь ладони с вогнутыми в мясо ногтями и стиснутые зубы, чуть ли не крошащиеся от давления.
Что она, что Аполлон одинаково реагировали на стресс. Вот только друг о друге не знали подобных подробностей.