Зато какой ребенок будет красивый. Интересно, а чей цвет глаз будет у малыша? Как у нее или как у отца? Хотя, какая разница? Лишь бы был здоровый. И это самое главное.
Девушка вспомнила ночь, когда был зачат ее, еще не рожденный, малыш и порадовалась тому, что оба были трезвы. Значит, ребенок не будет результатом «пьяной ночи», как зачастую случается в жизни.
Распланировав свою ближайшую жизнь, Елена принимала душ уже в благостном настроении. Все будет хорошо. Она справится. Подумаешь, планы на будущее немного подкорректировались. Так бывает. Что не делается, все к лучшему.
Выпорхнув из ванной комнаты, девушка отправилась искать Женю и Аполлона. И обнаружила их в кухне, сидящих за столом. Судя по пустым чашкам, они предавались чайной церемонии.
— Ну и долго же ты, мать, — воскликнул Аполлон, вставая из-за стола. — Мы тут тебя уже заждались.
— А-а-а, — девушка опешила от такого обращения. — А что вы тут делаете?
— Вообще-то, решали что пора вырывать тебя из лап кровожадного дракона, захватившего в плен и не отпускающего к любящим людям.
— Это еще к кому? — не поняла Елена. Она для надежности притулилась к косяку двери. На всякий случай. Чтобы не упасть.
— Как к кому? К нам. К твоей семье, — как само разумеющееся выдал Аполлон.
— Да, — сказал Женя. — А Алапон фказал, сто я могу называть его папой. Не дозыдаясь фвадьбы.
— Чего-о-о? — спасибо, что девушка стала возле опоры, очень даже предусмотрительно. Сползать было просто и легко. Вниз. Вниз. Вниз. В блаженную темноту.
Сознание девушки не выдержало такого наплыва информации и впечатлений. Оно решило отключиться для перезагрузки.
Какое мутное стекло? Девушка не могла понять почему она заглядывает в комнату, сквозь грязное окно. Потом зрение стало проясняться и в поле видимости появились два лица, принадлежащие знакомым людям.
Женя и Аполлон с тревогой вглядывались в лицо Елены.
— Ена на меня фмотлит, — первым подал голос мальчик, обращаясь к мужчине
— Вижу, Жень. Вижу. Может еще раз нашатыря под нос сунуть? Как ты думаешь?
— Не надо нашатыря. Мне уже хорошо, — медленно проговорила девушка.
— Как же. Ей хорошо. А кто только что валялся скомканным полотенцем на кухне? — выговаривал Елене мужчина. — Зачем же так пугать? У меня же сердце слабое. А если окочурюсь? Кто меня поднимать будет. Ладно ты у нас легкая. А я? Меня ж никто не допрет. Женька еще мал, а тебе тяжести тягать нельзя.
Сознание девушки уцепилось за местоимение «нам». Было что-то сакральное в этом слове. Объединяющее разрозненные куски.
Бравада Аполлона вызвала улыбку на лице Елены.