Если до этого Танраггос был просто очень зол, то сейчас его буквально перекашивает.
— Немедленно отойдите с дороги! Вы мешаете моим людям задержать преступницу и её подельницу.
— А преступница это та, которая вам не дала, или та, что не дала её за это убить? — с преувеличенным интересом любопытствует Бранн.
И у меня волосы на затылке шевелятся. Слишком, дико непривычно для меня то, что кто-то может с ним вот так вести себя.
— Да как ты смеешь так разговаривать со мной? — белеет король, переходя уже в состояние полного бешенства.
Таким я мужа ещё никогда не видела. Не знаю, как стою ещё, такая дрожь меня бьёт. Я до того привыкла, что его ярость означает мою боль, что кажется, будто затянувшиеся рубцы на спине опять горят огнём.
Боги, как же я его ненавижу. Как же я хочу больше никогда его не видеть. Только бы дожить до этого.
— Что здесь происходит? — внезапно раздаётся новый голос, исполненный такой сокрушительной силы, что всех буквально придавливает к полу, словно каменные плиты на плечи опускаются.
Резко осекается Танраггос, разворачиваясь на звук. Бледнеют его гвардейцы, пугливо оглядываясь на враз окружившую нас тьму, липкими тенями скользящую по стенам и потолку. Жалобно пискнув, Хэфи прячет лицо, уткнувшись мне в плечо.
А я, затаив дыхание, смотрю, на выступающего из мрака Адлара. Сейчас он кажется даже выше и мощнее, чем я его запомнила. Тени над его головой сплетаются так, что мне мерещатся рога и тёмное пламя. Глаза, как чёрные провалы. Пугающие до жути. Затягивающие и подчиняющие. Ломающие волю. Слава богам, не мою. По крайней мере, сейчас.
— Принц Адлар, — шумно сглотнув, произносит Танраггос, отступая с дороги. И с явным усилием продолжает: — Ваши люди чинят препятствия моей охране в задержании ведьмы Маэренн.
— Мои демоны, охраняют ту, которую невеста моего брата, считает своей приближенной особой. По моему приказу, — клыкасто усмехнувшись, отвечает принц, обходя желающих моей крови аделхейцев и становясь между ими и нами. Окидывает всех тяжёлым взглядом.
— Но она преступница, — возмущённо цедит Танраггос, не желая сдаваться. Не привык он, когда ему отказывают в жажде чьей-то боли и крови.
— Да неужели? И в чём же её преступление? — Адлар находит глазами меня.
Но вместо того, чтобы испугаться пляшущей в них тьмы, я внезапно чувствую, как отпускает сковавший душу страх перед тем, кто так долго меня мучил. И откуда-то приходит знание, что меня ему не отдадут.
— Она оскорбила меня, своего монарха, — вскидывает голову Танраггос. — И должна понести за это наказание.