Через пятнадцать минут на сцену вышел Антон, взяв первое слово.
— Рад приветствовать вас на этом аукционе, как вы знаете, недавно уже проходил подобный и я с радостью сообщаю вам, что мы собрали довольно круглую сумму, все эти средства уже перечислены в детский дом. Сегодня же мы проводим второй и последний в этом году аукцион, и наконец, — он немного прокашлялся. — Я могу представить вам человека, благодаря кому и по чьей инициативе был организован этот фонд. Поднимись, пожалуйста! — Антон протянул руку в сторону Макса, который от злости стиснул зубы, поигрывая скулами, я удивленно уставил на него, а все аплодисменты слышались для меня издалека.
Макс нехотя встал и направился к сцене, а я только провожала его взглядом, а в душе разрасталось такое приятное тепло… а сердце забилось в бешенном ритме, к глазам подступили слезы, но как я ни старалась прогнать, все равно непрошенная слеза скатилась по моей щеке, а Макс посмотрев на меня со сцены, тепло улыбнулся и тоже поприветствовал всех.
Все же этот человек своим первым впечатлением отталкивает от себя, хочет казаться грубым, бесчувственным, и я его понимала, наверное..
— Удивлена, да? — шепнул Антон, присев за стол раньше, чем Макс, я лишь кивнула, часто проморгав, что не утаилось от него. — Я тоже..
Я недоуменно на него уставилась, чему он-то удивлен.
— Не привык видеть его таким… без всего этого пафоса, серьезным… А еще больше, тому, что при тебе он именно такой, каким я его всегда хотел его видеть…
Я хотела было возразить, но присоединившийся к нам Макс поочередно смерил нас взглядом и Антон, ухмыльнувшись, выставил руки вперед.
Начался аукцион, соперничество было круче, чем на прошлом, оттого и было интересней, в этот раз участвовать я не собиралась, какая разница? Все равно найдется тот, кто переплюнет мою ставку, а деньгами я и так смогу помочь при желании. Но когда услышала такой знакомый лот, услышав который, у меня перехватило дыхание. Ведь у меня уже был такой и лежал сейчас в потайном кармашке сумочки.
— Номер тринадцать, десять тысяч…
Макс с Антоном вперили меня удивленные взгляды.
— Зачем тебе нужна эта бумажка? — прошептал Макс, чтобы не слышали соседние столики. — Она лишь в стол и не более.
«Не для меня, не для меня» — хотелось ответить мне, но я все же промолчала.
— Номер сорок три, пятнадцать тысяч!
Что ж, надеюсь, мне эта бумажка не встанет слишком дорого, и я уже собиралась поднять номерок, как раздался грубый голос во весь зал:
- Семьдесят тысяч долларов!