***
С утра мысли Инги полны были только мыльно-сопливыми формулировками.
«Ник такой хороший. Такой славный. Романтичный… говорит мне такие вещи… обожать умеет. У него тело такое… прекрасное. Как я и хотела. И двигается… кот, а не мальчик. Божечки… ещё бы раз… встретиться. Даже не дома. Просто встретиться. Просто увидеть его улыбку. Увидеть, какой он… услышать его голос…»
И мысли эти переходили в слова, а слова – в сообщения. В нелепые переписки навроде: «Доброе утро!» – «Доброе утро, принцесса! Что тебе снилось?» – «Ты, конечно, а что же ещё?» – «Это здорово, ты мне тоже. Как хочу остаться снова с тобой… Снова ночь провести… Снова тебя хочу, представляешь?» – «Представляю, Ник…» Инга готова была писать, что угодно; болтать о каких угодно глупостях, лишь бы с ним. И казалось, он всё так понимает! Всё поддерживает, всё разделяет. Никаких тебе «священных коров», никаких споров… Хотя, может быть, это всё кажется. Все такие сначала – только лучшие стороны готовы показать. Хотя порой это правило забывалось – так отчаянно верилось в то, что нашёлся наконец-таки действительно близкий, действительно «свой» человек.
Они встретились ещё раз второго января. Инге надо было доехать до бабушки, привезти подарок, поэтому встречу назначили в кафе – просто поговорить. Но Никита, сначала согласившийся с этим, на свидании стал настаивать продолжить общение дома – дескать, «ты так прекрасна, принцесса, я скучал по тебе». Инга пыталась было отказаться, сослаться на дела, но потом сама не заметила, как сначала разрешила себя проводить, потом – зайти в подъезд, чтобы в лифте поцеловаться, потом – посидеть в гостях полчаса, потом – раздеть себя, потом… потом наступила полночь. И заснули они в объятьях друг друга.
Утром, растрёпанные, делали завтрак в четыре руки. Глупо шутили, болтали без умолку – точнее, это Инга как будто болтала, а Никита вдумчиво слушал, соглашаясь во многом. Как в сказке всё, как в мечте. Но всё-таки они разъехались по своим делам – надо было идти к родственникам. Инга лишь предложила, что, скорее всего, можно было бы вечером встретиться снова. И, трясясь в автобусе, представляла прошедшую ночь. Воображала всё то, что ещё не случилось, но что обязательно случится. Как наступит лето и можно будет вместе пойти купаться, целоваться в реке. Как можно будет на свой День рождения наконец-таки выбраться куда-то, потому что одной уж совсем как-то грустно. Не хотелось гулять, когда видишь на улицах людей, у которых есть кто-то. Когда видишь компании друзей-подростков, когда за руки держатся парочки, когда семьи с детьми сидят на лавочках в парке… тоскливо быть от всего этого в стороне. Так что выходила Инга только на работу или по делам. Просто так быть одной – слишком неловко.