— Капрал Перри! — крикнул Хэткок, один из морпехов вскочил на ноги и замер по стойке «смирно» у входа в хибару.
— Я, штаб-сержант Хэткок!
— У интендантов для вас формы не хватает?
— Нет. Когда выдают форму, то выдают по комплекту на человека. У некоторых из наших её вообще не было — пришлось позаимствовать у тех, кто успел заныкать, или надеть обычную сатиновую. Но все они морпеховские.
— Вижу. Мы все должны быть одеты одинаково или, по крайней мере, почти одинаково. Я предпочитаю камуфляж. Где тут ближайший пункт интендантской службы?
— На высоте. Но у них там нету ничего. Если надо раздобыть настоящую форму, надо ехать в Дананг, в полк обслуживания корпуса. Но чтобы там что-нибудь дали, надо иметь бумагу из штаба дивизии.
— Буду иметь в виду. Кстати, будешь моим напарником — если не будет получаться лучше с кем-нибудь другим.
— Хорошо, штаб-сержант Хэткок.
Весь следующий час Хэткок зачитывал предварительные составы пар и отвечал на вопросы, в частности о том, насколько окончателен этот список. Он объяснил, что напарники могут меняться, жёсткой привязки друг к другу нет. Но в любом случае в паре необходимо работать сообща, и каждый должен научиться понимать напарника почти без слов. А это приходит не сразу.
В десять утра все двадцать два снайпера лежали с винтовками за полосой заграждений, стреляя по мишеням, установленным в семистах ярдах, пристреливая винтовки на эту дистанцию.
А тем временем бывший взводный сержант завалился на койку дежурного в снайперской хибаре. Он только что вернулся от главного сержанта Паккетта, последовав рекомендации Карлоса сходить туда, если у него возникнут возражения против того, что его выгнали из взвода. Главный сержант не согласился со скороспелым решением только что прибывшего штаб-сержанта и приказал прежнему взводному вернуться во взвод снайперов и работать там до отъезда, до которого осталось менее двух недель.
Главный сержант позвонил на снайперский КП, но никто ему не ответил. Тогда он отправил посыльного к только что возвращённому во взвод сержанту, но посыльный доложил, что тот ничего не знает. В конце концов, в десять часов, когда главному сержанту донесли из отделения разведки, что взвод снайперов находится по ту сторону колючки и пристреливает винтовки, он заорал: «Ганни Соммерса ко мне!»
Кроме того, до главного сержанта Паккетта дошли жалобы коменданта лагеря — лейтенанта, отвечавшего за порядок и чистоту в расположении полка. Половина наряда, который должен был вытащить бочки из полевых туалетов и выжечь их на подветренной стороне высоты, не явилась утром на развод.