Хэткок сложил толстое письмо и развернул тонкое, отправленное днём позже. Оно было на двух страницах и начиналось словами: «Прости меня за то, что рассердилась. Я знаю, что плохие письма тебе ни к чему. Я понимаю — ты просто не хотел, чтобы я волновалась…»
Далее Джо рассказывала в письме о сыне и планах на жизнь после возвращения мужа. Она спрашивала: «Ты остаёшься в морской пехоте или нет?»
Хэткок вытащил из правого ящика стола блокнот и написал: «Дорогая Джо, извини. Я думал, что если обо всём расскажу, тебе будет труднее ждать. Я не хотел, чтобы ты волновалась.
Я знаю, что меня тоже могут убить, но у этих гамбургеров ни у кого мозгов не хватит, чтоб меня достать. Это я тебе обещаю. Ты только не волнуйся за меня…
Я всё решил: уйду из морской пехоты и осяду в Нью-Берне.
Через пару недель увидимся… С любовью Карлос».
Хэткок лизнул клапан конверта, запечатал письмо, и в этот момент в хибару вошёл комендор-сержант Джеймс Д. Уилсон — старший унтер-офицер школы снайперов 1-й дивизии морской пехоты.
— Письмо на родину?
— Ага. Ох, и врезал бы я тому репортёру, что был тут пару месяцев назад. Помните? Когда Чарли назначили премию за наши головы, он всё расспрашивал нас с капитаном Лэндом.
— Конечно, помню. А в чём дело? — спросил ганни.
— Помните, капитан Лэнд сказал ему тогда, что репортаж должен быть напечатан только в газете «Си тайгер»? Что он только для Вьетнама?
— Да, и что?
— Его репортаж, почти слово в слово, появился в газете, которую печатают в Рейли. Я только что получил от жены вырезку оттуда.
— Ни хрена себе! Да уж, что называется, получила от мужа весточку — в газете прочитала!
— И она того же мнения.
— А ведь ты первый по подтверждённым убитым, а значит — лучший снайпер во всей морской пехоте. И этого от жены тебе никак не скрыть. И что она будет делать, когда узнает?
Хэткок закурил сигарету и сделал глубокую затяжку. Выпустив струю дыма в фанерный пол, заляпанный грязью и маслом, он сказал: «Для меня это никогда не было чем-то вроде состязаний по стрельбе, где кто больше настреляет — тому золотая медаль. Чёрт возьми, ганни, надо быть психом, чтоб любить это дело — ходить людей стрелять.
А по мне, так пусть возьмут этот счёт и отдадут тому, кто ему порадуется. Я люблю стрелять, и охотиться люблю. Но ради собственного удовольствия я людей никогда не убивал. Просто работа у меня такая. Если б я тех гадов не валил, они поубивали бы кучу мальчишек в морпеховской форме. Я так об этом думаю.
Кроме того, ганни, у меня неподтверждённых намного больше, чем подтверждённых — как у любого снайпера во Вьетнаме, включая вас. И кому, чёрт возьми, нужен этот счёт? Кто знает, у кого больше всех? Да всем наплевать на это — мы не в Кэмп-Перри».