Вызвав такси, я наскоро огляделась, сунула на всякий случай любимую поваренную книгу с собой, и через десять минут уже ехала по направлению к Ольгино, испытывая самый настоящий шквал эмоций.
- Значит, осматривайся. Изучай, где что лежит. Сковородки здесь, тарелки сегодня привезли новые. Я ещё алкоголя заказал, надо будет утром встать пораньше, доставят к семи.
Я впервые видела Орловского таким. Он заметно нервничал, хоть и старался это скрыть. На столе в кухне стояла непочатая бутылка виски, рядом с ней - вино.
- Эй, шеф! - мягко окликнула я его, когда он принялся в третий раз крутить ручки духовки.
- А?
- Всё нормально ведь?
Он остановился как вкопанный, распрямился и перевёл на меня невидящий взгляд. Запустил руку в волосы, взъерошивая их, и ответил:
- Не знаю.
Мне особенно остро захотелось в этот момент подойти и просто обнять его. Прижаться, делясь своими силами и уверенностью, что всё будет хорошо. Как бы ни прошёл завтрашний день, мы уже достигли многого - принимаем участие в таком проекте, умеем прекрасно готовить. И ещё… мы есть друг у друга, и это неизменно. Но вместо того, чтобы сказать Орловскому всё это, я улыбаюсь кривовато и усаживаюсь за стол.
- Тогда давай немного поболтаем, обсудим ещё раз всё, что уже обсуждали не раз, а потом попробуем хоть немного поспать, идёт?
- А сковородки?
- Я завтра встану пораньше, приготовлю завтрак. Как раз успею изучить всё подробнее. А если что - ты мне подскажешь. Хорошо?
Андрей смотрит на меня серьёзно, будто мы тут собрались как минимум мир спасать, а потом выдыхает, и я вижу облегчение, отражающееся у него в глазах.
- Пухляш… я так рад, что ты со мной.
Это признание дорогого стоит. Вот только показывать радость от произнесённых слов я не спешу. Они могут означать, как то, что рядом с собой он никого больше видеть не желал бы, как и выгоду Орловского от того, что с ним участвую именно я.
Он всё же наливает в два бокала понемногу виски, один ставит передо мной, другой осушает залпом прежде чем устроиться напротив. Сейчас я тоже чувствую себя счастливой идиоткой. Тишина, которая окружает нас, когда мы оба замолкаем и просто вот так сидим друг напротив друга, словно бы берёт нас в кокон. Прячет ото всего остального мира, и здесь есть только я и Андрей.
А мы просто молчим, глядя друг на друга, и нет в этот момент больше ничего. Ни завтрашнего дня, где нас ждёт испытание на прочность, ни того, что было раньше с каждым из нас. Есть только здесь и сейчас.
Где каждый по-своему рад, что он оказался именно в это время и именно в этом месте.