Подхватив мою ногу под коленом, Андрей понуждает меня закинуть её ему на бедро, и теперь мои ощущения похожи на цунами, проносящееся по венам чистейшим наслаждением. Он трётся ширинкой между моих ног, и мне становится жизненно необходимо получить его в себя. Почувствовать, каково это, сжимать его член собой, ощущая, как он растягивает меня внутри, как его ничтожно мало. Потому что с Андреем всё всегда было так - его всегда мне было мало, сколько бы он ни давал в ответ.
- Ты только моя, - хрипло выдыхает мне в губы, смешивая привкус поцелуя со сносящей тормоза злостью. - Только моя, помни.
Как мы оказываемся на постели я не помню, но когда чувствую тяжесть тела Орловского, давящую сверху, в голове мелькает обрывок воспоминаний о том, как видела его с Миленой. Это рождает внутри вспышку ревности, и я начинаю стаскивать с Андрея одежду, едва не разрывая её в клочья.
Пальцы путаются, когда пытаюсь совладать с ширинкой, Орловский отстраняется, по его губам змеится довольная усмешка, которую тут же стираю новым яростным поцелуем. Он стаскивает джинсы одной рукой, второй ласкает меня, едва скользя пальцами по промежности. А мне остаётся только разводить ноги шире, потому что потребность ощущать его внутри - как угодно - больше потребности дышать.
С последним, кстати, совсем плохо - я делаю рваные вдох за вдохом, но воздуха не хватает, потому что теперь Орловский - мой кислород. И им мне уже не насытиться.
- Ну… - подгоняю я его, когда он слишком долго не даёт мне того, в чём так нуждаюсь. - Пожалуйста.
И Андрей входит в меня, сразу целиком, на полную глубину, слизывая с губ вскрик боли, смешанной с удовольствием. Начинает двигаться быстро и жёстко, не заботясь о том, хорошо ли мне. Потом - замедляет темп, пока я снова не начинаю просить его ускориться.
Теперь чувствовать его в себе, ощущать поцелуи на губах, срываться на крики и мольбы - единственное, что может быть важным. И в этот момент я совсем не думаю о том, что будет дальше. Царапаю его спину, оставляя на коже следы принадлежности одной лишь мне, пусть хотя бы на эти несколько минут.
Вскрик, который совпадает со стоном Андрея, сдержать не удаётся. Я сжимаю его собой, так глубоко, как это только возможно. Для меня это не просто секс, не просто запредельное удовольствие, которое мы подарили друг другу.
Для меня это словно точка в том, что неминуемо должно было произойти рано или поздно. Хотя, я бы предпочла видеть в этом случае многоточие.
Орловский перекатывается на спину, увлекая меня за собой, чтобы я устроилась на его груди. Она влажная от бисеринок пота и вздымается от бурного дыхания, которое Андрей пытается выровнять.