Это в сердце было моем (Нафтульев, Левин) - страница 56

Всех и не назовешь! Только если уж кто с детства прикипел сердцем к большому делу - тот его не оставит. Где бы он ни был, кем бы ни стал...

Давно уже покинул стены школы первый директор музея Валерий Никонов. Всего лишь пятиклассником был, когда столь высокий пост ему доверили, а теперь успел военное училище закончить, стать офицером. Но еще когда курсантом был, каждый раз, приезжая на побывку, приходил Валерий в свой музей и водил по его залам экскурсии.

Студентом Кораблестроительного института стал другой Валера - Бубич. И видно, так крепко засела в нем любовь к поискам, экспонатам, стендам, что и в "Корабелке" возглавил он комиссию по созданию музея института. Впрочем, институт он тоже уже закончил.

...Молчишь, старый телефон? Правильно. У Вечного огня не должно быть лишних разговоров.

Он горит в соседнем зале - этот Вечный огонь. Язычки пламени освещают стену. На ней - сто два имени героев, павших смертью храбрых в боях за Родину в годы 1941 -1945. Рядом с Вечным огнем лежит на земле винт бомбардировщика. И земля в музее тоже, конечно, особая. Так и сказано на табличках: "Земля с аэродромов... Брали и доставили: ветеран - Андреев Василий Прохорович, комсомолец - Анищенко В., пионеры - Найник В., Назарова Л.".

...Скучно тебе в одиночестве, старый телефон? Не грусти! В коридоре, у входа в залы музея уже стоит очередная группа ребят. Издалека приехали. Сейчас дежурный экскурсовод нажмет кнопочку в стене и динамик над дверью скажет:

- Товарищ, гость наш! Здесь, где стоишь, еще школа. Там - музей. Здесь, где стоишь ты, - настоящее. Там - прошлое.

Многое прошлое забывается. И память не все хранит. Есть незабываемое. Оно здесь, за чертой, которую ты сейчас перешагнешь. У каждого человека есть свои памятные даты, но есть такие, которые знают и помнят все: тысяча девятьсот сорок первый - тысяча девятьсот сорок пятый. Сейчас ты войдешь в тысяча девятьсот сорок первый. Войдешь к тем, кто стоял насмерть во имя жизни, к героям, победившим смерть. В том далеком грозном году здесь не было ни музея, ни школы нашей, ни нас самих. Были только доты, что ныне застыли навечно на проспекте Героев, как символ мужества, беззаветной храбрости живых и павших, тех, кому наш музей мы посвящаем...

Все там "не хуже, чем у людей". И витрины, и стенд, и осколки снарядов под стеклом, "пожелтевшие фотографии", аккуратные таблички. И фирменная зеркальная вывеска: "МУЗЕЙ БОЕВОЙ СЛАВЫ ТАНКИСТОВ... ФРОНТА". Умышленно, начиная с названия фронта, опускаю точные имена. Хозяева школьного музея и так, на мой взгляд, обделены, обижены. Хозяева-то они хозяева, но не создатели. Не их это рук дело, не они искали фотографии, рисовали карты сражений, надписывали фломастером таблички. Все выполнено пенсионерами-ветеранами, бывшими танкистами... фронта, что живут ныне по соседству со школой. Отсюда, между прочим, и непосильный для одной школы масштаб - музей целого фронта. Впрочем, подарки не обсуждают. И речь не о том, какой получился музей, а кто его сделал.