Мы натерли ноги и просто валились с ног. Я заметила лавочку с мороженным и, подтолкнув локтем Гальку побрела за ним. Очередь здесь, как за хлебом в 90-ые. Я заказываю мороженное предвкушая его сладостный и холодный аромат на своих губах, жара, которая просто невыносима для такой сибирячки как я. Как оказалось 2 руки мало для 2х мороженных. Еле-еле беру мороженки в руки, попутно молясь Египетским богам, чтоб не выронить эту вкусняшку, но молитвы не дошли до адресатов, я со всей силы врезаюсь в чью то крепкую грудь. На первый взгляд высокого человека, я ему даже до шеи не дохожу, коротышка, что с меня взять. Торс крепкий, смуглых, распахнутая рубашка до середины, явно пижон, думаю я. Остатки мороженного красиво стекают по горячей и мощной груди незнакомца. Боюсь поднять голову, чтоб заглянуть в лицо мне приходится откинуть голову, и моя шляпа спадает. Незнакомец, явно не русских кровей, смуглый, и тут я встречаюсь с хищным взглядом стеклянно сине-серых глаз, от одного взгляда я застываю на месте, вот это магия. Мужчина с бешеной энергетикой, настоящий дикий зверь, таким точно не место на улице, лучше держаться от таких подальше. Ровный нос, волевой подбородок и как тренд страны щетина, ухоженная. Но он точно не араб, на нем рубашка и штаны, нету национального наряда, белого аба.
— Черт, — выдавливаю я.
— Русская? — спрашивает русским языком волк-убийца, он жестом руки показывает позади идущей охране не подходить. Те, завидев инцидент, бросились в нашу сторону, наверное, хотели стереть меня в порошок. Его этот жест так и кричит я тут большая шишка. Другой рукой он держал телефон, который уже отодвинул от уха и рассматривает меня, как диковинную зверюшку.
— Не совсем, простите, я не хотела, подержите, пожалуйста, — протягиваю ему мороженное что уцелело, прямо так нагло засовываю ему в руку, от прикосновения к столь красивому экземпляру меня бросает в дрожь, и я начинаю капаться в огромной пляжной сумке в поисках мокрой салфетки, да хоть любой, лишь бы стереть свой позор с его торса.
Не совсем, потому, что я не чистокровная русская барышня, отец немецких кровей, от этого такая педантность во всем.
Мужчина стоит, чувствую на затылке взгляд, точно уже продырявил мне голову. Ну, наконец, нахожу салфетку и без разрешения начинаю стирать мороженное с его кожи, благо успеваю, оно не успело далеко скатиться, чуток испортило край рубашки, небрежно хватаясь за край рубашки, я пытаюсь содрать следы.
— Оставь, — звучит властный голос, баритон бога грома, от одного слова хочется встать в стойку смирно.